А может?..
Шрифт:
— Может, перерыв? — участливо спросила Джули.
— Нет-нет, — спешно ответила болгарка. Она знала: ещё несколько дублей с этой репликой — и она бы расплакалась. Поэтому актриса поскорее хотела отснять эту сцену.
— Отдохни пару минут, — сказал Йен. — Переведи дыхание. Давай я выведу тебя на улицу?
— Не надо! — Нина отпрянула от Сомерхолдера, чем вызвала немалое удивление не только со стороны брюнета, но всей съёмочной группы тоже. Болгарка вдруг почувствовала, что не может находиться с ним наедине. Изнутри её сгрызали непонятные чувства: своеобразная
Убедившись, что с девушкой всё в порядке, Йен и Маркос вернулись на исходные позиции.
— Камера, мотор… Поехали, — послышался голос режиссёра.
— Я эгоист. Я делаю свой выбор и причиняю тебе этим боль. Да, я лучше бы умер, чем вновь стал человеком. Я лучше умру сейчас, чем проведу с тобой годы и потеряю, когда стану старым и беспомощным, а ты останешься собой. Лучше я умру прямо сейчас, чем проведу последние годы жизни, думая, как раньше всё было хорошо, потому что я такой, Елена! И я не изменюсь. И ни одно извинение в мире не изменит того, что я тебе совсем не подхожу.
Йен проговорил свой текст так громко и с таким надрывом, что у него на лбу, кажется, выступила испарина, а ему самому едва ли хватало дыхания, чтобы закончить говорить. В этот момент камера охватила крупным планом лицо Нины. К счастью, ей удалось совладать с собой и скрыть все свои эмоции. Йен посмотрел на неё и громко вздохнул.
— Ладно, — проговорила Нина и развела руками. — Мне тоже не жаль. Не жаль, что я встретила тебя.Не жаль, что знакомство с тобой подняло множество вопросов. И даже после смерти ты заставляешь меня чувствовать себя живой! Ты был… Просто ужасным. Ты часто делал неверный выбор. И за всю мою жизнь… Это, наверное, будет самой большой моей ошибкой… Но мне не жаль, что я люблю тебя! Я люблю тебя, Деймон! Люблю тебя…
В одно мгновение Нина преодолела расстояние между ней и Йеном и в следующую же секунду ощутила сладковатый вкус его тёплых губ. Йен и Нина не видели, как заворожённо на них смотрели Маркос и Джули в этот момент и с каким восторгом за съёмками этого эпизода наблюдали бесшумно вошедшие Пол и Кэндис. Ребята видели, как Джули что-то шепнула Маркосу, а тот вновь посмотрел на них и утвердительно кивнул в ответ. Никто, кроме него, не слышал, что Джули сказала: «Это любовь.»
— Стоп, снято! — скомандовал Маркос, прервав волшебный поцелуй, момент которого ещё долго будут пересматривать многие фанаты «Дневников вампира». — Вы, ребята, просто нереальные! Все бы сцены так отснимать. Просто супер.
Йен улыбнулся и кончиками пальцев коснулся поясницы Нины.
— Вот теперь со спокойной совестью можно сделать перерыв, — выдохнула Джули. — Перерыв 15 минут, — объявила сценарист, и все присутствовавшие поспешили разойтись.
— Выйди на улицу, — заботливо сказал Нине Сомерхолдер. — Ты очень бледная.
— Да, конечно, — кивнула Нина. Йен поцеловал её в лоб. В этот момент его позвал Мэтт Дэвис, и Сомерхолдер исчез со съёмочной площадки.
— Так… Что случилось? — спросила
— Пойдём, прогуляемся, — кивнула Нина, и КэндиКола послушно последовала за ней.
— Это связано с твоим сегодняшним походом по врачам? — обеспокоенно спросила блондинка.
— В общем-то да, — вздохнула Нина. — Кэндис, пожалуйста, только не говори сейчас ничего, ладно? Мне очень, очень хреново, правда.
— Добрев, да что с тобой происходит, черт возьми? — не выдержала Аккола. — Ты можешь объяснить по-человечески?
Нина убедилась, что вокруг них никого нет. Она выдохнула и чуть слышно произнесла:
— Я беременна, Кэндис. И я не вижу другого выхода, кроме как сделать аборт.
====== Глава 4 ======
Кэндис смотрела на Нину широко распахнутыми глазами. У болгарки сложилось впечатление, будто бы подруга не расслышала того, что она сказала: Кэндис стояла не шелохнувшись и, кажется, просто не знала, что сказать.
— Кэндис? — Нина тронула девушку за плечи.
— Постой-постой… Я сейчас не ослышалась? Ты беременна от Сомерхолдера и собираешься сделать аборт?
Нина, убедившись в том, что подруга правильно её расслышала и поняла, отошла на шаг.
— Да.
Ещё несколько секунд девушки провели в молчании и полной тишине. Для Нины такая атмосфера была не самой комфортной, но прервать паузу она не решалась, потому что попросту не знала, что сказать ещё. Наконец девушка услышала голос подруги.
— Добрев… Скажи мне одну вещь… Только серьёзно, ладно? ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, СОВСЕМ С УМА СОШЛА?
Блондинка внезапно перешла на крик, который оглушил Нину. Девушка вздрогнула от неожиданности. Таких эмоций она не видела даже от лучшей подруги, которая никогда не скрывала своих чувств в разговоре с собеседником, кем бы он ни был: обычно Кэндис активно жестикулировала, улыбалась, смеялась и говорила достаточно громко.
— Тш-ш-ш, Кэндис, прошу, тише. Нас могут услышать, — попросила Нина, которая, кажется, вот-вот могла пожалеть о том, что завела этот разговор именно с Акколой.
— И пусть слышат! — не унималась блондинка, которая даже покраснела от негодования. — Пусть все знают —, а в особенности Йен — о том, какая же ты дура! Господи, Добрев, я тебя умоляю, просто скажи, что ты пошутила.
«Да какие тут могут быть шутки!» — мысленно возмутилась Нина, которая, тем не менее, наверное, была бы и сама рада, если бы всё ею сказанное действительно было какой-то странной шуткой, не более.
— Послушай, я не умалишённая, чтобы шутить с таким, — ответила болгарка. — Меня сегодня как обухом по голове… Я, правда, не знаю, что делать. Рассказать некому, а у меня голова кругом…
Кэндис изумлённо смотрела на Нину и не узнавала в этой понурой, выглядевшей совершенно отчаявшейся девушке свою обычно бойкую, жизнерадостную лучшую подругу. Но больше всего ей хотелось понять, как Николина, с одной стороны, всегда с теплом и заботой относившаяся к детям, а с другой — очень любившая человека, от которого и была беременна, пришла к такому решению?