А может?..
Шрифт:
Нина всегда говорила, что жизнь слишком коротка для того, чтобы тратить её на робость и вечную боязнь что-то изменить, и сейчас она в полной мере осознала, насколько правдивы эти слова.
Стоуэлл внимательно смотрел на Нину, и его сердце замирало от её молчания.
— Я не уложусь в одно слово и надеюсь, что ты простишь меня за это, — наконец сказала она. — Знаешь, ещё пару месяцев назад я бы, наверное, пришла в шок от такого предложения и начала говорить что-то об ответственности, о работе, о том, что я не могу просто так бросить всё и уехать, — начала Нина. — Но ты показал мне, что в нашей жизни должно быть место маленьким безумствам, которые могут стать настоящим чудом. В жизни должно быть место
— Это значит „да“? — несмело спросил Стоуэлл, и на его лице засияла счастливая улыбка.
Нина с нежностью накрыла руки парня тёплыми ладонями и тихо ответила:
— Это значит „да“.
====== Глава 28 ======
21 сентября 2014 года.
Дорогой дневник,
Ни за что в жизни не подумала бы, что вернусь к такого рода записям спустя пять лет после того, как сделала последнюю из них. Кстати, о чём она была? Ах, точно! «Дорогой дневник, меня приняли в основной актёрский состав нового сериала „Дневники вампира“. Я счастлива! Я не знаю, почему, но мне кажется, что скоро моя жизнь повернётся на 180 градусов. Что ж, время покажет.» 19 мая 2009 года.
Каким далёким теперь кажется это время… И как много воды утекло с тех пор. Сейчас на дворе 2014 год, мне уже 25 лет, а я вновь чувствую потребность делиться с кем-то (в данном случае — с чем-то) тем, что я ощущаю и что переживаю.
Сейчас, как и тогда, в 2009 году, мне кажется, что я стою на пороге каких-то изменений в моей жизни. И первые из них уже произошли.
Я — сумасшедшая. Я поменяла билеты за сорок минут до отлёта из Доминиканы и уехала в Нью-Йорк совершенно одна с парнем, с которым мы к тому моменту были знакомы третью неделю. И знаешь что? Я ни капельки об этом не жалею. Прогулки под дождём по утреннему Нью-Йорку, незабываемый вечер в опере Метрополитен, рассвет, встреченный на крыше небоскрёба, неоновые огни Манхэттена, искренние улыбки и невообразимое чувство лёгкости, когда тебе кажется, что ещё чуть-чуть и ты полетишь — вот что подарил мне этот парень за эти волшебные две недели. Остин — замечательный. Такой дружелюбный и весёлый, иногда он кажется мне добрым великаном (и это совсем не из-за нашей разницы в росте! Кого я обманываю? Из-за неё тоже, хоть и не в первую очередь), с которым не страшно абсолютно ничего. Влюбилась ли я? Да, похоже. Хотя… Можно ли самостоятельно уловить тот момент, когда без человека жизнь становится серой и какой-то обыденной, не такой, какой тебе хотелось бы её видеть? Этот человек просто входит в твоё сердце и душу и остаётся там, не определённого числа и не в определённый час. Пары запоминают день знакомства, свадьбы, день, когда они впервые поцеловались… Но не день, когда они друг в друга влюбились. И это вполне логично, потому что это чувство неподвластно календарной математике. Неподвластно вообще ничему. И этим прекрасно.
Я улетала из Нью-Йорка, зная, что Остин будет ждать меня обратно, а я буду ждать его в Атланте. Мы решили попробовать отношения на расстоянии. Сумасшествие! Остин уже приезжал ко мне в Атланту в начале сентября, но мы провели вместе только неделю: он должен был уехать, чтобы закончить съёмки своего нового фильма. Мы тратим огромные деньги на звонки и смс-сообщения, подстраиваемся под рабочий график друг друга и не знаем, что нас ждёт в будущем. И я впервые действительно получаю от этого удовольствие — живя предельно просто, сегодняшним днём, без грандиозных планов. Увидеться мы сможем только в октябре — мы вместе едем на свадьбу Кэндис и Джо в Новый Орлеан. Кстати, о них. Боже мой, как же я счастлива за этих ребят! Они просто созданы друг для друга, и я надеюсь, что с годами они не растеряют это взаимоуважение, привязанность, желание проводить друг с другом каждую секунду. Любовь
Счастлива ли я сейчас? И да, и нет. Счастлива потому, что счастливы мои друзья и близкие, а рядом со мной находится человек, на которого можно положиться. Несчастлива потому, что я всё ещё не научилась справляться с собственными воспоминаниями. Пока я не знаю, как с этим бороться. Возможно, должно пройти ещё время, но куда больше? Прошло уже больше года с того момента, как…
Нина впервые за всё время, что делала эту запись в своём дневнике, запнулась, почувствовав, как на глаза выступают слёзы. Лишь через несколько секунд она смогла продолжить писать.
Прошло уже больше года с того момента, как я совершила, пожалуй, единственную ошибку, которую я не смогу себе простить никогда. У меня по коже неизменно проходит холодок, когда я думаю о том, что сейчас нашему с Йеном сыну или дочери могло бы быть уже полгода. И в такие моменты, как никогда, хочется повернуть время вспять. Чувство вины перед двумя этими людьми, наверное, не покинет меня никогда. Но я счастлива, действительно счастлива видеть, что Йен идёт дальше и что у него всё хорошо. Мы даже снова начали общаться. Но я боюсь подпускать его к себе ближе, чем общение на уровне приятелей. У нас разные пути, и пересекаться им ни к чему.
Что написать ещё? Мы начали снимать шестой сезон. Когда осознаёшь, что прошло уже целых пять лет с того момента, как началась вся эта история, начинаешь понимать, как быстротечно на самом деле время. Я люблю этот проект — прежде всего за то, что он свёл меня с теми людьми, жизнь без которых я себе уже не представляю. Но мне кажется, что эта история начинает постепенно изживать себя. Я не знаю, сколько ещё продлится сериал, но чувствую, что хочу двигаться дальше. Попробовать себя в большом кинематографе, в разных жанрах. Что ж, посмотрим, как ляжет карта.
Дописав последнюю строчку в толстой тетради с твёрдой обложкой, Нина отложила ручку и взглянула на часы — через пятнадцать минут заканчивался перерыв. Съёмочный день был в разгаре. Девушка положила дневник в сумочку, и едва она сделала это, как в гримёрной раздался стук. Вздрогнув от неожиданности, болгарка откашлялась и бодрым голосом сказала:
— Входите, открыто!
На пороге гримёрной Нины появился Йен. В руках у него была огромная корзина красных роз. Брюнет так неловко держал эту корзину, что сразу становилось понятно: к ней он никакого отношения не имеет.
— Что случилось? — спросила Нина, подходя к Йену.
— Слушай, тут забегал курьер, — рассеянно пробормотал Сомерхолдер, — принёс вот эти цветы. Он так спешил, что вручил её первому, кто попался ему на глаза — то есть, мне. Просил передать адресату. Согласно его бумагам, этот подарок адресован Николине Константиновой Добревой, — произнеся имя Нины, Йен отчего-то едва улыбнулся и протянул корзину девушке. — Так что, похоже, это тебе. Курьер тебя нигде не мог найти.
Нина неловко взяла подарок и чуть было не выронила корзину из рук, но поддержать её ей помог Йен.
— Спасибо большое, — тихо проговорила Нина, через несколько мгновений пробормотав: Интересно, от кого это…
— Там, — в этот момент Сомерхолдер робко кивнул в сторону корзины, — карточка. Наверное, в ней должно быть написано.
— Точно, — спохватилась Николина. — У меня уже совсем шарики за ролики заехали, — улыбнулась она, доставая карточку.
Надпись на ней, которую Нина увидела лишь краем глаза, гласила:
«Между нами сейчас лежат тысячи километров, но радовать тебя мне хочется каждый день. В розах я вижу отголоски твоей красоты. Надеюсь, они заставят улыбнуться и тебя. С нетерпением жду встречи, чтобы снова увидеть твои тёплые глаза.