А наутро радость
Шрифт:
– Я бы подавилась ее едой.
– Но ясно же, Анни, почему мама неправильно все поняла: ты на кровати, а я на тебе.
– Она могла бы выслушать, когда ты пытался все объяснить, не правда ли? Но нет! Ей хотелось думать, что это что-то грязное, потому что она возненавидела меня с той самой минуты, как увидела. И она получила большое удовольствие, обращаясь со мной, как с проституткой.
– Она сказала, что ей жаль.
– Почему бы и не сказать – после того, как она получила удовольствие, отчитав меня. Она думает,
Анни заплакала. Она плакала так долго, что Карлу пришлось пропустить вечерние занятия в школе и сводить ее на Чарли Чаплина.
Сейчас Анни вздохнула, вспомнив ту сцену.
– Это верно. Я видела ее всего раз. Если бы я вернулась на ужин, все могло быть по-другому.
– Будь справедливой, Анни. Как насчет твоей матери? Разве она встретила меня с распростертыми объятиями? Нет, она обращалась со мной, как с Джеком Потрошителем, который собирается погубить ее невинное дитя. Но я никогда не ненавидел ее за это. Я понял, что она волнуется, потому что ты ее маленькая девочка, и боится, как бы ты не попала из-за меня в беду.
– Наверно, с тещами и свекровями всегда проблема, – сказала Анни.
– Да нет, я думаю, что со временем они изменят свое мнение. А если нет, что с того? Мы будем жить своей жизнью, как они жили своей. – Ему хотелось курить, но пачка была пуста. Он скомкал ее и выбросил. – Черт побери, у меня закончились сигареты.
– Подожди! – Она вынула из сумки новую пачку. – Вот. Я купила их перед тем, как сесть на поезд. На случай, если у тебя закончатся сигареты. Хотелось сделать тебе сюрприз.
– Ты прелесть. – Он вытянул ноги, раскинул руки на спинке скамейки и глубоко затянулся. Где-то колокол пробил полчаса.
– Счастлива? – спросил он.
– Довольна.
– Когда же ты начнешь чувствовать себя счастливой?
– О, я была счастлива сегодня утром, когда сошла с поезда и увидела тебя. Но сейчас я довольна.
– А в чем разница между «счастлива» и «довольна», маленький мудрец?
– Ну, счастье – это… это когда тебе кто-то будто дает такой большой кусок чего-то чудесного, что его невозможно удержать. И поэтому ты время от времени отщипываешь понемногу от него и держишь в руке. Это значит быть довольным. Во всяком случае, так я это вижу.
– Знаешь, кто ты?
– Кто?
– Интересная личность. – Карл растоптал сигарету и обнял Анни. – Знаешь что? Мы женаты уже почти час, а я еще не спал с тобой. Вон там хороший густой куст, и никто не смотрит. Что думаешь?
– Карл, это ужасно! – Анни притворилась, будто она шокирована, но выдала себя, захихикав.
Он отвел прядь ее волос и поцеловал в ухо.
– Тебя это напугало? – спросил он.
– Сделай это снова, – попросила она.
Он засмеялся и еще раз поцеловал ее.
– Для такой печальной девушки ты слишком смешливая.
Он поднял запястье, чтобы проверить время. Она прикрыла его часы рукой.
– Сейчас двенадцать тридцать, Карл, и ты это знаешь. Ни к чему смотреть на часы
Анни не нравились эти часы. Она знала, что Карлу их подарила мать на Рождество. И когда он смотрел на них, это напоминало, как она лежала на кровати, а его мать подумала…
– Что у тебя на уме? – спросил он.
– Еда.
– Вот что я тебе скажу: давай пропустим эту игру, любимая. В любом случае мы не можем пойти на матч. Я легко продам билеты, и мы истратим эти деньги на самый лучший свадебный ланч в городе. Что скажешь?
– Я скажу: классно!
Она освежилась в туалете библиотеки, пока Карл ходил в общежитие, чтобы оставить там ее чемодан. Он вернулся с еженедельным письмом матери. Как обычно, к письму прилагался почтовый перевод на пять долларов.
– Сообщи матери, что ты женился, Карл, прежде чем она снова пришлет тебе деньги.
– Думаю, сначала я должен ее подготовить. Написать, что ты здесь и мы собираемся расписаться. А уж потом послать письмо с сообщением, что мы женаты.
– А я думаю, что лучше сообщить сразу.
– Это слишком неожиданно. Позволь мне сделать по-своему, Анни.
– А я собираюсь послать моей маме телеграмму прямо сейчас.
Она послала телеграмму, в которой говорилось, что она замужем и счастлива. Карл написал на открытке, что Анни с ним и они собираются расписаться. Он вложил открытку в конверт с маркой и отправил.
Он с легкостью продал билеты на матч, встав перед магазином спорттоваров и держа их в руках. Через несколько минут они ушли за шесть долларов. Свой билет Карл получил бесплатно, а второй купил у товарища по общежитию за один доллар. Он радовался, что заработал пять долларов. Радовался до тех пор, пока не увидел, как человек, купивший у него билеты, перепродал их за восемь.
Они отправились в лучший ресторан в городе и заказали самый дорогой ланч в меню: за семьдесят пять центов. Карл заказал бутылку безалкогольного пива и попросил принести два стакана. Это не шампанское, сказал он, но все равно роскошь: тридцать пять центов за бутылку. Анни не понравилось пиво, и Карл выпил всю бутылку.
В ресторане почти не было посетителей, и официант, заподозрив, что они молодожены, суетился вокруг них. Карл и Анни мало говорили за едой, так как оба очень проголодались. После того как Карл выпил вторую чашку кофе, а Анни съела второй кусок фруктового пирога с мороженым, они расслабились. Карл зажег сигарету, откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул.
– Вот это жизнь, – сказал он. – Хорошая еда и отличное обслуживание в прекрасном ресторане. Это не то что какая-нибудь забегаловка. И целый свободный день впереди. Не нужно сломя голову нестись на занятия, и моя Анни здесь, со мной.
– Я рада, что не богата, – сказала она. – Потому что я бы привыкла к подобным вещам и они меня не радовали бы.
– Тебе определенно нравится жить, не так ли, Анни?
– Ты говоришь странные вещи. Всем нравится жить.
– Ты окажешь мне услугу?