А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы
Шрифт:
— Ждём!
Выхватив из темноты наше скромное воинство особо мощными лучами, все пацаны взревели почти одновременно. Они ждали столкновения с какой-то армией. А жалкая кучка противников, отважившихся нарушить их покой, просто привела их в бешенство. По полу, стенкам и щитам стукнул первый разрозненный залп металлических шариков. И первые ряды атакующих ринулись со своим дрекольем нам навстречу.
— Ждём!!!
Ещё залп. Перекошенные от ярости рожи. Поднятое оружие, утыканное гвоздями или обмотанное колючкой. От одной стены до другой. Всё ближе и ближе... Пятьдесят метров. Сорок. Тридцать. Двадцать.
— РВИ-И-И-И-И!!!
Семь
Глава 20. Вторая половина успеха
Семь громких хлопков превратили озверевшую толпу в откровенно жалкое зрелище. Клубы порохового дыма начали смешиваться с дымом, долетающим из пылающего дровяного склада и нескольких соседних отделов. И в этом дыму начали задыхаться скошенные тучами картечи шмели. О том, чтобы задержать дыхание не могло быть и речи. Боль и контузия, страх и растерянность быстро перерастали в агонию и панику. Многие были не в состоянии подняться — вместо ног торчали голые кости и повисшие на кусках кожи стопы. Другие изрезанные осколками бандиты, ползали на четвереньках и слепо шарили в дыму руками, постоянно натыкаясь на таких же оглушённых соратников.
Кашель, крики, стоны, судорожные рыдания. От былого задора не осталось и следа. Больше гранат у нас не было, но других и не требовалось.
— Вперёд!
Наш план не предполагал непременную казнь каждого шмелиного бандита, уцелевшего после взрывов. Хотя каждый из них её заслуживал, их текущее состояние меня более чем устраивало. Тем более, что сейчас мы торопились отойти от пожара ещё дальше — в холл одной из боковых входных групп. Чтобы не задохнуться самим и приступить к следующему этапу — эвакуации.
Но потянувшиеся следом за нашим отрядом осы слишком хорошо помнили все заслуги тех, кто сейчас корчился в агонии на каменном полу, забрызганном кровью. Не придавая значения густеющему дыму и тяжёлой ноше, не смотря на то, что шмели уже и так мало что понимали, почти каждая из девчонок сочла своим долгом потратить лишнюю пару секунд на то, чтобы остановиться рядом с теми пацанами, которые ещё подавали признаки жизни. И отвесить им крепкого пинка в живот, который и так сводило удушающей судорогой. Растоптать израненное картечью лицо. И, конечно же, расплющить ботинками то, с чем им постоянно приходилось иметь дело в этом отвратительном гареме.
Ведь вот этот гад был среди тех, кто толпой избивал её парня. А этот участвовал в групповом изнасиловании её подруги. И эти отобрали последнее у их младших сестёр и братишек, чудом доживших до лета. Обрекая их всех на голодную смерть.
Каждая из девчонок сейчас осуществляла свою собственную месть. Кто, как не я, мог их понять самым лучшим образом. И поэтому никоим разом не торопил разъярённых пленниц, позволив осам сполна насладиться этим вкуснейшим из холодных блюд.
Бесы побросали щиты и первыми достигли холла. Согласно плану, они тут же приступили к разбору баррикады, блокирующей боковой выход. Как и рассказывали близняшки, сваленные в кучу прилавки, ряды вешалок, столы, стулья и прочий мусор достаточно надёжно защищали этот проход от ночных жор. Или других двуногих, желающих пробраться сюда снаружи через разбитые стеклянные двери входной группы. Но изнутри эту кучу растащить было вполне возможно. Требовалось лишь время. Как раз примерно столько, сколько сейчас оставалось до первых
И примерно столько же времени должно было пройти, прежде чем нас настигнет пламя разрастающегося пожара. Огонь и дым медленно расползались по торговым рядам, отходящим от центрального входа и дровяного склада во все стороны. В том числе и следом за нами.
А с другой стороны — от «Ашана» — нас вот-вот должны были атаковать стрелки, покинувшие посты на крыше. А прежде них — старшие шмели, которые сейчас добрались до своей оружейки и распределили немногочисленные запасы огнестрела. Судя по плану, нарисованному Юлей и Аней, нападения стрелков можно было ожидать в любой момент. И деревянные двери от них нас бы не защитили.
Защитят нас от них зелёные резиновые лягушки, раздувавшиеся от переполнявшего их самодельного слезоточивого газа.
Пока шестёрка бесенят резво растаскивала мусор в стороны, подбежавшие осы без лишних слов начали помогать им, отталкивая элементы баррикады ещё дольше в холл. А мы с Кирой и Денчиком швырнули свои последние боеприпасы в проход к супермаркету — по одной лягушке от каждого. В той стороне уже заметались лучи фонарей. Стрелки уже почти готовы были высыпать в холл и превратить дерзких налётчиков в решето.
— Кройте! — Пока где-то там в тёмном проходе тлели петарды, я натянул единственную газовую маску и отдал арбалет Денчику. Засев за массивный прилавок, он нацелился в сторону прохода вместе с Кирой. Которая, по такому случаю, вытащила свой трофейный обрез.
Все мы были готовы к следующему этапу нашего плана. В рамках которого мне предстояла сольная импровизация. Великий Пальячи ещё заставит вас как следует просраться, ублюдки полосатые...
Мой выход был сразу после того, как раздался тройной хлопок мощных петард — прямо под ногами у бегущих стрелков. Разорванные лягушки выпустили наружу газ, от которого у шмелей после первого же вдоха мгновенно невыносимо зачесались глаза, забило нос, а лёгкие наполнились густой мокротой.
Задыхаясь от кашля и ослепнув от слёз, старшие шмели перестали светить в сторону холла — лучи их фонариков судорожно заметались в разные стороны. И вскоре один из них поймал в голубоватый круг меня.
— Привет... — Выхватив из слабеющих рук ружьё, я одним движением перевернул его в сторону источника света и выстрелил. Фонарик резко отнесло назад вместе с владельцем. А на стекло маски упали первые мелкие брызги.
Пытаться стрелять из ружья во второй раз нельзя. Если оно уже пустое, то лишь выдам своё положение хрустом помпы. Поэтому — мгновенный прыжок в сторону. Несколько слепых выстрелов отрикошелтило от пола в том месте, где я только что был.
Удар прикладом чуть выше второго фонарика, который метался совсем рядом со мной. Хруст ломающейся переносицы. И ещё пара капель шлёпнулась на пластиковое стекло маски.
Кувырок в другую сторону. Снова панические выстрелы в темноту. Кажется, кто-то даже попал. Но не по мне, а по шмелю со сломанным носом.
Перехватив ружьё за ствол, я наотмашь рубанул им как дубиной чуть ниже света ближайшего фонаря. Лишившись опоры, шмель выронил фонарь с оружием и шлёпнулся мордой в пол.
Одной рукой бросаю ружьё, другой — хватаю его винтовку и перекатываюсь назад во тьму. Вскидываю приклад, стреляю вместе со всеми остальными. И ещё один фонарь покатился по полу.