А отличники сдохли первыми... Часть 2
Шрифт:
По идее, за время своего заключения, меня должны были попытаться вылечить. Изменить моё сознание, научив сочувствовать, сопереживать, жалеть. Любить. Некоторые действительно пытались.
Но за время общения с отдельными личностями внутри этого заведения, я возненавидел людской род ещё больше, чем до того, как попал сюда.
Уже через несколько дней я безошибочно научился определять таких мерзавцев среди прочего персонала. По выражению на лицах, с которым они смотрели на обречённых шизофреников и маразматиков. Так римский сенатор, должно быть,
И вот сейчас я снова увидел такие лица. За мутным стеклом у входа в лабораторию стояла группа парней в резиновых доспехах, человек пять. Переговариваясь о чём-то между собой, и обыскивая близлежащие коробки, они периодически бросали взгляды на прикованных к столам съёжившихся подростков. Те самые взгляды. Не только лишённые сочувствия — тут, повторюсь, не мне выступать обвинителем. Но также полные чувства собственного превосходства и презрения к положению пленников.
А каждый раз, когда я замечал такое отношение к себе или другим, всё о чём я мог после этого думать — это то, каким способом убить носителя такого взгляда. Так, чтобы он хотя бы за миг до смерти успел осознать, что является таким же ничтожеством, как и все его собратья по воспалённому самомнению.
Да, я не умею сочувствовать. Но ненавидеть умею лучше многих.
Заметив, как я изменился в лице, Алина осторожно положила ладошку на мою руку, которой я сжал цевьё автомата до побелевших пальцев:
— Вы думаете это они их так избили и приковали? — Ничуть не испугавшись моего ответного взгляда, она продолжала смотреть мне в глаза. Должно быть, хотела меня успокоить.
Я глубоко вдохнул и выдохнул, совладав с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди:
— Нет, синяки старые. Но вот эти их новые хозяева — ничуть не лучше прежних. Идём. Держись сзади.
Девочка вытащила пистолет и, заглянув в окно ещё раз, крадучись последовала за мной к главному входу.
Никакого караула у высоких двойных дверей не было — октябрята справедливо не ждали незваных гостей. Любой благоразумный ребёнок, влачащий существование в этих кварталах, после утренней канонады, скорее всего, забился куда-нибудь поглубже. Потому что те, кто всегда спешили в одиночку разобраться в том, что это там за углом за выстрелы и взрывы, до сего дня не дожили.
Живых центровых в округе, очевидно, не осталось. Может у Крытого рынка ещё идут бои. Но оттуда сюда так быстро не добежишь. И тем более от базы на речном вокзале.
— А мы же их спасём, да? Выведем отсюда? — Алина шепнула мне в спину, когда я осторожно убедился в том, что и внутри у дверей никого не было. Но в просторном фойе было много следов недавнего нападения — дырки от выстрелов на стенах и ступенях широкой лестницы, ведущей на верхние этажи, гильзы и лужи крови на полу. Судя по следам всё той же крови, трупы потерпевших поражение центровых оттащили куда-то в ту сторону, в которую нужно было и нам.
— Тихо! — Я прислушался к шумам в здании,
— Мы должны им помочь! Обязаны! — Снова горячо зашептала девочка.
— Да тихо ты! Поможем! — Пришикнул я на неё и она знакомым жестом виновато поджала губы. — Слушай!
Со стороны широкого коридора, уходившего из фойе налево, слышалось редкое гоготание. И иногда звон падающих металлических предметов и битого стекла. Проход, ведущий вправо, был без признаков движения и наполнен только тишиной.
Сверху от лестницы долетал отдалённый звук работающей электропилы. Но в этот раз он не заканчивался воплями добиваемых. Пилили что-то твёрдое. Наверное, вскрывали какие-то двери или контейнеры.
— Пойдём сначала налево. Пока наверху кипит работа, нас не сразу услышат. А как спустятся — тут мы их и встретим. — Я постучал по гранатомёту, висящему на пояснице под ранцем. —
— И может пленники нам подскажут, где искать то, что может пригодиться Виктории или Славе! — Зашептала в ответ Алина, похоже, ещё сомневавшаяся в моём намерении им помогать.
— И то верно… В коридоре будь моими глазами на затылке. — Я двинулся по нему вперёд, прижимаясь спиной к левой стене. — Стрелять только по приказу.
Первые двери на моём пути вели в бывший гардероб для студентов. Между рядами вешалок были свалены в кучу трупы центровых с надпилами на шеях или с дырками от дрелей в головах. Убедившись, что живых внутри нет, я прикрыл дверь и двинулся дальше по направлению к голосам и шуму.
Следующая пара дверей была на другой стороне коридора. И они были распахнуты, открывая нашему вниманию сцену недавнего боя. Похоже, раньше тут была какая-то учебная аудитория, переделанная под жилое пространство. И всех предыдущих жильцов уже нашинковали, разбрызгав по рядам лежаков кровь и осколки костей.
И тут из третьей пары дверей впереди по коридору, снова располагавшихся слева, вышел парень, одетый в покрышки и несущий перед собой большую картонную коробку. Из-за её размеров он не разбирал дороги и поэтому, отпрянув назад, заглядывал себе под ноги. Таким образом, не обратив на нас никакого внимания.
— Пацантрэ! Они тут ещё спиртом шпек чистили, ща притащу. Рецепты нашли? Не тащить же этих чмырей в ущелье… Какого ху… — Пацан с ящиком сделал неловкую попытку обернуться, когда почуял, как я снял с его пояса гвоздезабивной пистолет.
Прижимная скоба, страхующая пистолет от выстрела в воздух была демонтирована. И я без проблем всадил ему в затылок сразу пару гвоздей звонкими щелчками спусковой кнопки.
Ноги грузчика подогнулись, и он опал на пол, заткнувшись на полуслове. Но из оброненной коробки со звоном покатились какие-то банки с мутным белесым раствором внутри.
— Э, Жек, ты чё там, наёбнулся шоль? — Из следующих дверей, позади которых по моим прикидкам и должна была находиться лаборатория, послышались недоумевающие вопросы. — Разъебал всё, да…