А порою очень грустны
Шрифт:
— Просто на семинаре познакомились.
— Хочешь, я его на ужин приглашу?
— Я этого не говорила.
— Приглашу его на ужин, — сказала Эбби.
Ужин состоялся во вторник вечером, три дня назад. Леонард вежливо явился с подарком — набором кухонных полотенец. Он приоделся, пришел в белой рубашке с тоненьким галстуком, забрал длинные волосы в хвост, как у шотландского воина. Когда он здоровался с Эбби, протягивал ей обернутый подарок и благодарил за приглашение, вид у него был трогательно-искренний.
Мадлен
— Это, наверное, старая газовая труба, — сказал он.
Мадлен взглянула на выпуклость, покрытую многими слоями краски.
— В этих старых домах раньше были газовые лампы, — продолжал Леонард. — А газ, видимо, из подвала закачивали. Если у кого-нибудь на каком-нибудь этаже вылетал клапан, начиналась утечка. А тогда у газа еще и запаха не было. Метантиол начали добавлять уже позже.
— Полезная информация, — сказала Мадлен.
— Тут, наверное, жить было как на пороховой бочке. — Леонард постучал по выступающему месту ногтем, обернулся и со значением взглянул Мадлен в глаза. — Я в последнее время не ходил на занятия.
— Знаю.
Голова Леонарда возвышалась над ней, но тут он нагнулся — спокойное, словно у травоядного, движение — и добавил:
— Плохо себя чувствовал.
— Болел?
— Теперь получше.
Из гостиной послышался голос Оливии:
— Кто хочет «Деламен» попробовать? Вкуснятина!
— Я хочу, — ответил Брайан Уигер. — Забойная штука.
— Как тебе кухонные полотенца? — спросил Леонард.
— Да, замечательные, — ответила Мадлен. — Как раз то, что надо. Они нам пригодятся! Спасибо.
— Я бы принес вина или виски, но так всегда делает мой отец.
— А ты не хочешь делать ничего такого, что делает твой отец?
Лицо и голос Леонарда не потеряли серьезности, когда он ответил:
— Мой отец страдает депрессией, а лечится алкоголем. С матерью примерно то же самое.
— Где они живут?
— Они развелись. Мать осталась жить в Портленде, я там вырос. Отец в Европе. Живет в Антверпене. По последним сведениям.
Этот разговор внушал определенные надежды. Леонард делился с ней информацией личного характера. С другой стороны, эта информация свидетельствовала о том, что у него сложные отношения с родителями, да и у них самих какие-то сложности, а Мадлен решила встречаться только с парнями, которые своих родителей любят.
— А твой отец чем занимается? — спросил Леонард.
Мадлен замешкалась — он застал ее врасплох.
— Раньше в колледже преподавал, — ответила она. —
— Кто он был? Профессор?
— Он был президентом.
Леонарда передернуло.
— Ого.
— Да это так, небольшой колледж. В Нью-Джерси. Называется Бакстер.
Вошла Эбби за стаканами. Леонард помог ей снять их с верхней полки. Когда она вышла, он снова повернулся к Мадлен и сказал так, словно ему было плохо:
— В «Вагонетке» в эти выходные идет фильм Феллини. «Амаркорд».
Мадлен взглянула на него, желая подбодрить. Чувства ее можно было описать всевозможными словами, вышедшими из моды, книжными словами, такими, как «трепетный». Но у нее были свои правила. Одно правило состояло в том, чтобы ждать, пока парень сам ее пригласит, а не наоборот.
— По-моему, в эту субботу идет, — сказал Леонард.
— В эту субботу?
— Тебе нравится Феллини?
Ответ на этот вопрос, по мнению Мадлен, не являлся нарушением ее правила.
— Хочешь узнать одну вещь? Мне стыдно, но я в жизни не видела ни одного фильма Феллини.
— Надо тебе посмотреть, — сказала Леонард. — Я позвоню тебе.
— Хорошо.
— У меня твой телефон есть? А, ну да, есть. Тот же, что у Эбби.
— Хочешь, я тебе запишу? — предложила Мадлен.
— Не надо. У меня есть.
И он, словно бронтозавр, поднялся и занял свое место среди верхушек деревьев.
Остаток недели Мадлен каждый вечер не выходила из дому, ожидая звонка Леонарда. Возвращаясь после обеда с занятий, она допрашивала соседок, чтобы выяснить, не звонил ли он, пока ее не было.
— Вчера какой-то парень звонил, — сказала в четверг Оливия. — Я в душе была.
— Почему ты мне не сказала?
— Извини, забыла.
— Кто это был?
— Он не сказал.
— Голос не как у Леонарда был?
— Не обратила внимания. Я вся мокрая была.
— Ну спасибо — могла бы и спросить, что передать.
— Ну извини-и, — протянула Оливия. — Господи. Мы всего-то две секунды разговаривали. Он сказал, перезвонит.
И вот сегодня, в пятницу вечером — в пятницу вечером! — Мадлен отказалась пойти с Эбби и Оливией — решила остаться дома и ждать звонка. Она читала «Фрагменты речи влюбленного» и восхищалась тем, как это напоминало ее жизнь.
Ожидание. Тревожное смятение, вызванное ожиданием любимого существа (свидания, телефонного звонка, письма, возвращения) и его мелкими задержками.
…Ожидание — это заклятие: я получил приказ не двигаться. Ожидание телефонного звонка сплетается таким образом из мельчайших запретов — бесконечно мелких, вплоть до полупостыдных; я не позволяю себе выйти из комнаты, сходить в туалет, даже позвонить (чтобы не занимать аппарат)…