А после они...
Шрифт:
– Женя!
– Ай!
Стремясь вытащить сложный мяч, сталкиваюсь… с кем-то большим. Падаю на песок. Только что искры из глаз не сыплются.
– Жень, ну ты куда, блин, смотрела?!
– Ай…
– Встать можешь?
Ко мне сбегаются ребята, образуется круг. Парень, который на меня налетел, кажется, швед, рассыпается в искренних извинениях. А я только нервно посмеиваюсь. Потому что неловко жутко – это ж надо было так подставиться. И больно.
– Жень?
– Сейчас.
Неуклюже сажусь
– Дай руку.
Дает. Неловко балансируя на одной ноге, поднимаюсь. Пытаюсь встать на пострадавшую ногу и опять ойкаю. В этот момент кто-то из команды соперников притаскивает из бара пакет со льдом. И меня опять усаживают на песок, чтобы сделать компресс. Нога на глазах раздувается.
– Дерьмо. Как бы не перелом.
– Что ты делаешь? – с удивлением кошусь на телефон в руках Феоктистова.
– Ищу координаты нормального госпиталя. У тебя же есть страховка?
– Конечно. Но нужно звонить по номеру, указанному в полисе. Он у меня забит… Принесешь сумочку?
Как бы я не любила больницы, отказываться от осмотра в такой ситуации глупо. Боль адская, и, вполне возможно, у меня действительно перелом. Еще не хватало, чтобы он неправильно сросся, и я навсегда осталась хромой.
К машине Фома относит меня на руках. Впрочем, мне так больно, что никаких положительных эмоций я по этому поводу не испытываю, сосредоточившись на глубоком дыхании. Говорят, если дышать правильно, боль можно контролировать, но у меня выходит фигово.
Кто-то из ребят приносит наши с Фомой вещи и мою сумочку. А Ллойд вызывается отвезти наши доски к моему кондо. С благодарностью сжимаю его крупные пальцы.
В госпитале нас принимают быстро. Отвозят в инвалидном кресле в кабинет травматолога. Можно дождаться переводчика, но я отказываюсь, понадеявшись на свой довольно приличный уровень тайского. Фома от этого явно не в восторге. Понимаю. Такой он человек – ему нужно все контролировать, что, согласитесь, сложно, когда не знаешь языка. Приходится переводить. Перевод усложняется тем, что я не владею медицинской терминологией.
– Ну?! Дальше! Что он говорит?!
– Говорит, что надо сделать рентген, но… – закусываю щеку.
– Но?!
– Но его нельзя делать беременным.
Фома какое-то время тупит, недоумевающе на меня глядя. А потом медленно моргает. Опускает взгляд к моему животу и стремительно возвращается к глазам.
– А ты… беременна?
– Я не знаю, – сипну. – Как раз жду месячные.
– Ясно. Хорошо… – кивает Феоктистов, теребя отросшие волосы. Что ему ясно, я понятия не имею. Он не выглядит как человек, который контролирует ситуацию. Скорее, наоборот. Я буквально вижу, каких ему
– Врач предложил сделать тест, – мямлю я.
– Ну так… За ним, что, нужно сгонять в аптеку?
– Нет, тут все есть. Я просто немного волнуюсь.
А если честно, я, блин, в диком ужасе. И, наверное, он это как-то считывает, хотя я тоже старалась держать лицо, потому что тут же, прямо у меня на глазах подбирается и совсем уже другим голосом обещает:
– Все будет хорошо, окей? Ты не одна в любом случае. Если вдруг окажется, что у нас будет ребенок, мы просто сядем, обсудим все как взрослые люди и обо всем договоримся.
Наверное, мне нужно спросить, о чем конкретно. Но это как будто неважно. Главное он уже сказал, да? Я не одна. Вот чего бы мне не хотелось. А там… обо всем действительно можно договориться. В конце концов, я и впрямь готова стать мамой.
– Ладно, – улыбаюсь гораздо увереннее. – Спасибо тебе. Не знаю, откуда взялась эта паника, но ты меня успокоил.
– Тогда давай уже это сделаем.
Ничто в моей жизни не тянулось так долго, как эти тридцать секунд, когда мы ждали результата.
– Ну? Что там? – шепчу, затаив дыхание.
– Вроде отрицательный.
– Отрицательный? – распахиваю глаза. – Точно?!
– Ага. Хочешь, сделаем еще один?
Качаю головой из стороны в сторону.
– Нет. Тут же… все однозначно, да?
– Вроде бы.
– Класс.
Тогда откуда это чувство… потери? Я же не хотела вот так залететь и тем самым вынудить Феоктистова сделать мне предложение! Конечно, нет. Но как будто мне понравилась мысль, что во мне живет наше продолжение. И теперь как-то на душе пусто.
– Значит, все-таки рентген? Едем.
В итоге выясняется, что кость цела. Мне накладывают тугую повязку, выписывают обезболивающее и рекомендуют несколько дней покоя. В смятении смотрю на собственную упакованную в лангету конечность. По-хорошему надо радоваться, что я так легко отделалась, однако я просто опустошена, и все.
– Хочешь, я у тебя переночую? – интересуется Фома, когда мы останавливаемся у моего дома.
– Зачем?
– Подстраховать, – пожимает широкими плечами, – ты даже ходить не можешь толком.
– Позову Диего, – зачем-то брякаю я.
– Твоего мифического любовника?
– Мифического? Ну… как скажешь, – не спорю я, понимая, что этим только сделаю хуже.
– Ой, да брось. Мы же все время вместе. Когда тебе еще по любовникам бегать, Жень? На хрена ты вообще это придумала? Не пойму.
– Да так. Не бери в голову.
– Давай хоть до дивана тебя доведу.
– Сначала душ.
– Как ты собираешься его принимать в повязке?
– Пакет надену. Тоже мне проблема.