А счастья может и не быть…
Шрифт:
– Я же верила тебе, я же верила… Ты же сказал, что я должна доверять… – Анюта закрыла лицо руками и начала рыдать в голос.
– Это еще раз доказывает твою глупость. Запомни. Никому никогда нельзя верить.
– А еще говорил, что ты человек слова, – не слушая его, продолжала Анюта, тупо уставившись в стену.
– Так я и держу. Я обещал тебе работу? Работай. Я обещал тебе заработки? Зарабатывай. А еще у тебя всегда будет много мужчин. Так что слово свое я сдержал.
– Как же ты мог, Вадим? Как же ты так мог? Я же тебе верила, – начала раскачиваться из стороны в сторону Анюта. Потом она резко остановилась, посмотрела на него пустым, отчужденным взглядом и сказала:
– Значит, я тебе ничего не должна? Ты же мою квартиру продал, деньги за нее получил. Так отпусти меня.
– Смотрю я на тебя, Аннушка, и диву даюсь. Как ты с таким куриным мозгом жить-то дальше собралась. Тебя на каждом углу лоханут. Сиди уж лучше здесь, под контролем. Торгуй своим межножным местом и не попадай в плохие ситуации. Что касается квартиры, так это твой подарок с барского плеча, а не оплата моего труда. Да и продать ее пришлось очень быстро. С торгов. Всего за полтора ляма. Плюс оплата нотариусу и так далее. Поэтому квартира эта не в счет.
– Вадим, отпусти меня, пожалуйста, – взмолилась Анюта. Ты и так меня без всего оставил, ну хватит уже меня мучить и издеваться. Я прошу тебя, я тебя умоляю. Я найду тебе работу и все верну, только отпусти! – ее рыдания перешли в истерику.
– Иди, – спокойно сказал Вадим, – Иди. Я тебя не держу.
– Правда? Можно? Ты, правда, отпускаешь меня? – не поверила своим ушам девушка.
– Я, правда, не держу тебя. Иди.
Анюта встала и попятилась к входной двери. Начав дергать за ручку, стало понятно, что дверь заперта на ключ.
– Вадим, но здесь закрыто, я не могу выйти. Дай, пожалуйста, ключ, – жалобно попросила она.
– А у меня нет ключа, – все так же спокойно ответил Вадим.
– А где он?
– А он у Сереги Лукавого. Вот у него и спрашивай.
– А где Серега?
– А Серега в комнате. За дверью, которая посередине.
Анюта подошла к комнате и тихонько постучала. За дверью были слышны еле уловимые мужские голоса. Она постучалась еще раз и открыла дверь. В комнате сидело четверо мужчин. Двое из них располагались на диване, а двое сидели напротив стоявших креслах.
– Тебе чё? – Спросил огромных размеров мордоворот, с лысой головой и небольшим шрамом на щеке.
– Мне Сергея. Сергея Лукавого, – робко сказала Анюта.
– Серег, слышь, к тебе походу на отсос пришли, – заржал один из них, который сидел в кресле.
– Еще раз спрашиваю. Чё тебе? – вновь спросил тот, что со шрамом.
– Вы Сергей?
– Я Лукавый, чё надо? – от его голоса и угрожающего взгляда у Анюты побежали мурашки по всему телу и пробрал легкий озноб.
– Понимаете, – замялась она. Мне выйти надо, а ключ у вас. Не могли бы вы мне открыть дверь?
– Конечно, могу. Подходи, бери, – сказал он, расстегивая ширинку. Достав оттуда член, он начал его медленно поглаживать. Вот ключ от всех дверей и от восьмого неба. Подходи, бери. Хочешь ртом, хочешь руками, хочешь просто присядь сверху.
Увидев его детородный торчащий орган, Анюта взвизгнула и выбежала из комнаты. Залетев на кухню, она бросилась перед Вадимом на колени и начала умолять отпустить ее. Но его равнодушие оставалось неизменным:
– Я тебе еще раз говорю. Я тебя не держу. Иди.
– Но я не могу! Я зашла за ключом. А он…, а он… – всхлипывала Анюта, – он достал… Он ЕГО из штанов достал…
– Хватит ныть! – крикнул Вадим и, поднимаясь со стула, оттолкнул ее ногой.
– Вадим, что за клуша меня хочет? – услышала она голос входящего на кухню лукавого.
– Работать не хочет. Прикинь, Серег, заторчала мне два ляма, а отдавать не собирается.
– Как это?
– Так это. Говорит, что я за «спасибо» для нее семь месяцев старался.
– Я не за «спасибо», – плакала Анюта. – Я могу тебе все отдать, только каким-нибудь другим способом.
– Не хочет за деньги, пусть бесплатно братву удовлетворяет – начал размышлять Лукавый. – Пусть они тебе «спасибо» говорят.
– Нет! Не хочу! Ну, пожалуйста, не надо! – слезно закричала Анюта, – Умоляю вас не надо!
– Нет такого слова «не хочу», есть такое слово «надо», – подсел к ней Лукавый, схватив ее за волосы, и глядя прямо в глаза, крикнул:
– Лысый! Горох! Пацаны!
На его крик, на кухню зашли трое мужчин, которых она видела в комнате. Лукавый отпустил волосы, схватил двумя пальцами за щеки и сжал с такой силой, что рот Анюты приоткрылся. Второй рукой расстегнул штаны, вытащил свой орган, поднес его к ее губам со словами: «Поцарапаешь, зубы вышибу».
Анюта поняла, что плакать, просить, умолять и вырываться бесполезно. Она зажмурила глаза и стала делать все, что ей говорили, а точнее приказывали. Ее насиловали везде, где только можно, ставя в разнообразные позы, при этом периодически побивая ее, то по лицу, то по телу, то просто наотмашь били по голове. Из ее груди вырывались болезненные стоны. Силы покинули полностью, а разум отключился. Анюта даже не сразу поняла, когда все закончилось. Она лежала на полу раздавленная и униженная. А эти сволочи сидели за столом, открыв бутылочку хорошего дорогого коньяка, распивали его и смеялись.
– Эй! – крикнул один из них, – Ты там не сдохла? Вставай и ползи в ванну. А то обоссышься еще вдобавок.
Анюта медленно пошевелилась и приподняла голову. Она чувствовала, что из носа и из губы идет кровь. От чего именно, понять было сложно. То ли от побоев, то ли от того, когда ее кувыркали, она неоднократно ударялась лицом, да и не только лицом. Тело все ныло, внутри тоже все болело. В глазах стоял туман, голова кружилась, а все звуки отдавали эхом. Кое-как поднявшись на колени, Анюта, опираясь о стену, потихоньку смогла подняться. И вот так по стеночке поплелась в ванну. Ноги почти не слушались ее, а глаза почти ничего не видели. С огромным трудом ей удалось дойти до ванной. Зайдя туда и заперев за собой дверь, она скатилась по стене вниз и, закрыв лицо руками, заревела. Очень сильный удар в дверь, заставил ее вздрогнуть.