А свадьба пела и плясала...
Шрифт:
Но вместо этого он замер на пороге, не в силах поверить своим глазам. На широкой кровати с раскрытым балдахином сидели Никериал Ленге и мастер Микио и, чуть ли не обнявшись, хихикали как… как подростки после какой-то шалости.
На мага это подействовало не хуже чем ушат ледяной воды.
— Что… что здесь происходит! — сумел выдавить Дариан, чувствуя себя как никогда неловко и глупо. — Мариан. она…
— Тихо, тихо, Дар, — перебил его тот, кому он намеревался сломать нос. Ник, смахивая выступившие слезы, примиряюще выставил вперед руки. — Мы ничего ей не сделали.
— О да, она сделала все сама! — хихикнул
Никериал недовольно цыкнул на своего друга, и иллюзионист закрыл рот, показав, как запер его на ключик.
У Дариана возникло странное ощущение, что эти двое поиздевались над чувствами бедной девушки, а потом выставили ее вон. Стоило только вспомнить, как магесса выбежала из комнаты, силком давя в себе слезы, как у него вновь зачесались кулаки.
— Вы… вы ее обидели? Да?! — воскликнул он, решаясь вот прямо сейчас отстоять ее честь и достоинство. Характер у мага был мирный, спокойный, он всегда обходил острые углы иной дорогой, искал компромиссы и соглашался со всем, даже если оппонент был не прав, но сейчас Дариан сам удивился той решимости, с которой он первый полез в конфликт.
— Она сама виновата, — без тени улыбки произнес Никериал Ленге и, подойдя к Дару, сжал его напряженное плечо. — Друг, посмотри на меня. Ты ведь знаешь, что дорожу нашей дружбой и не стал бы ей вредить.
Он посмотрел. Решимость мужчины исчезла, будто ее и не было.
— Я… знаю, — он отвел взгляд.
— Вот и отлично. — Ник хлопнул его по плечу и подтолкнул к двери. — А теперь найди ее и утешь. Леди любят рыцарей.
Дариан непонимающе обернулся на друга. Магистр Ленге как-то подозрительно улыбался, словно на что-то намекая, а мастер Микио молча помахал рукой.
Магистр Дариан Агнес выходил и комнаты в большом смятении.
И что это сейчас только что было?
Мариан он нашел в зале в обществе какого-то широкоплечего темноволосого мужчины и бутылки крепленного вина. Она тоскливо слушала своего собеседника, подперев рукой подбородок, и пила вино прямо из горла бутылки. За их дальним столом никого не было и это могло бы походить на встречу, если бы не кислое лицо его возлюбленной и несколько пустых бутылок, что лежали на полу.
Он прямиком направился к ним, став улавливать обрывки разговора.
— И мое сердце было разбито…
— Ну она и…
— Леди, женщины коварны и…
— Мужчины не лучше и им нужно лишь…
Увидев его, Мариан замолчала на полуслове и, недовольно поджав губы, отвернулась.
К нему обернулся ее собеседник и Дариан удивленно понял, что знал его. Сэр Алинор Гриворд — а это был именно рыцарь Его Величества — сильно изменился за их последнюю встречу. Мужчина был запоминающийся: под два метра роста, крепкого телосложения, с белозубой улыбкой, которая всегда сверкала на его лице, с волнистыми черными кудрями до плеч и густыми бровями, из-под которых поблескивали темные глаза. Дариан помнил, что когда встречал его в коридорах дворца, то тот громогласно смеялся, взмахивал руками, будто доставая из пояса свой знаменитый меч, и грозился очистить мир от «грязных и мерзких тварей». Да только столкнувшись с последней — и маг имел в виду совершенно не Никериала Ленге — словно, потерял что-то важное, потерял себя. Алинор больше не смеялся, его
Алинор Гриворд сломался и… запил. Он напивался до беспамятства, потерял вкус жизни и сейчас, видя некое подобие прежнего крепкого и уверенного в себе человека, Дариану стало тошно. Он вызывал жалость, а это было самое мерзопакостное чувство, которое можно испытывать к бывшему рыцарю.
— А-а-а… — лениво протянул рыцарь, тоже узнав его. — Еще один колдунишка из Совета, чтоб вас.
Дариан учтиво кивнул на данное приветствие и подошел к столику ближе.
Если издалека казалось, что под столом примостилась пара бутылок, то сейчас маг в ужасе насчитал уже десятую. В воздухе витали такие хмельные пары, что он чуть не осоловел едва вздохнув их.
— Ну и зачем явился, — недовольно пробурчала Мариан, хлебнув вина из бутылки. — Как всегда мораль читать будешь? Смотри, не засветись от благости, святоша ты наш.
— Мариан, ты пьяна. — Член Совета молча проглотил такой радушный прием и попытался поднять девушку на ноги. — Лучше пойдем…
Мариан уперлась ногами в пол.
— А вот и не пойду! Мне и тут хорошо! И собесед. бес… — она махнула рукой не сумев выговорить капризное слово, — и человек рядом понимающий. Ры-ыца-арь!
Она хорошенько отбрыкнулась от помощи, попав магу каблуком по коленке, и тот отошел от греха подальше. С нее станется и бутылкой его приложить, как в прошлый раз, когда он решил увести ее спать против воли.
— Моя жизнь кончена! — патетично взвыла девушка и уронила голову на сложенные руки. Алинор флегматично пожал плечами и, и налив в свой бокал вина, предложил его девушке. Та, естественно, не отказалась от такого недурственного предложения.
Понять магессу Дариан прекрасно мог, ведь сам столько лет страдал от неразделенной любви и страшился, что Ник все же ответит на чувства девушки. И сейчас на его свадьбе, когда Мариан было отказано в категоричной форме и, похоже, сказано так, что та убежала из комнаты в расстроенных чувствах, он понимал, что ей нужна была поддержка и участие.
И он был готов стать тем самым рыцарем, на плече которого магесса могла поплакать. И абсолютно не важно, что рядом с ней уже был один представитель данной профессии.
Дариан нашел за соседним столиком стул и пододвинул его поближе к Мариан. Так, чтобы ей было легко упасть его в объятия или поплакать на плече, а ему крепко прижать ее к себе. Его сердце бухало где-то в районе горла, когда он присел к ней, почти касаясь ее рукава, и ощутил едва уловимый цветочный аромат ее любимых духов.
— Не переживай о Ники, милая моя, — попытался он ее утешить, чувствуя как дрожит от волнения голос. — Я думаю, твоя любовь к нему со временем утих…
— Какая любовь! — воскликнула девушка и уперлась на мага недовольным взглядом. — Я его совершенно не люблю! И видеть не желаю!
Маг растерялся. Тогда чем были эти попытки на протяжении десяти лет по завоеванию сердца целителя?
— Я потратила свои лучшие годы! Лучшие! А он! ОН!!! — она всхлипнула еще более трагичней, выдерживая определенную паузу. — Он променял меня на этого вшивого, распутного, мерзкого извращенца!