… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Слесари экспериментального участка поопирались спинами на свои тиски. Двухметроворостый Мыкола-старый высмаркивает свой лошадиный нос в комочек тряпочки землисто-пепельного цвета. В жизни б не подумал, что у него есть-таки носовой платок.
Мыкола-мол'oдый задумчиво колупает гнойнички прыщей на своих щеках.
Цок!
Без двадцати семи.
Смуглолицый Яша начинает рассказывать, как, освободив Конотоп, Красная армия забрала его в свои ряды.
Одиночный «шабашник»
Они бежали в атаку, а сзади для поддержки били наши «сорокопятки» и одному из наших яйца отстрелили.
Яша ладонью показывает траекторию полёта 45-миллиметрового снаряда.
Так он ещё с полкилометра пробежал, пока кончился.
Я вспоминаю как тоже ничего не чувствовал, а только прыгала земля перед глазами, когда мы в Зарнице атаковали косматый туман над полем и – верю Яше.
Он сдвигает кепку на затылок, открывая острый, как наконечник стрелы, уголок на лбу, откуда чёрные прямые волосы уходят назад под кепку.
Ни единой сединки. На вид вдвое моложе Бори Сакуна.
Боря Сакун говорил, что когда устанавливали телевышку, на самой верхней секции что-то не заладилось, а зима, мороз, так Яша скинул кожух, влез туда и оправил как надо.
Мыкола-старый на две головы выше него. Они, типа, приятели – после работы едут домой одним и тем же дизель-поездом, только до разных остановок.
Цок!
Без семи. Можно идти переодеваться.
Чепа тоже бросил техникум и поступил к нам на участок. И правильно, стипендию он не получает, а за диплом потом придётся ехать и где-то отрабатывать. Кому надо?
Так что три Орфея вместе, а Чуба в Вагоно-ремонтном. Иногда встречаемся.
Мы продолжаем играть на танцах.
Даже когда Владя пришиб молотком палец.
Клуб платит нам по тридцать шесть рублей в месяц. Вроде мало, а что делать?
Заикнулись Павлу Митрофановичу, так говорит, вон электрогитару купили за сто пятьдесят рублей – откуда теперь вам деньги возьму?
Гитара – класс, такая маленькая, аккуратная, а звучит – потолок! «Йоланта» называется, не то что из журнала «Радио».
Потом директор послал меня вместе с киномехаником Борисом Константиновичем в город Чернигов, привезти ещё две электрогитары с тамошней музыкальной фабрики – бас и ритм.
Павел Митрофанович договорился в заводоуправлении и меня освободили с работы на два дня, потому что в Чернигов долго ехать.
Мы там переночевали в гостинице, как командировочные, а утром – на фабрику.
Очень долго пришлось ждать, но потом принесли гитары. Даже без чехлов. Чёрные, лакированные. Намного тяжелее «Йоланты».
Видно фабрика ещё не освоила электрогитарное производство.
Но про бас-гитару Чуба сказал, что пойдёт.
А в следующий понедельник Владя с утра начал агитировать, чтоб мы освободились от работы по состоянию здоровья.
Пойдём в заводской медпункт и скажем, что вчера играли на свадьбе и у нас теперь отравление желудка. Колбаса оказалась несвежая.
Только надо всем вместе идти и говорить одно и то же.
Нашли мы Чубу в Вагоно-ремонтном и вчетвером пришли в медпункт с дружной жалобой на свадебную колбасу.
Нас там посадили на стулья и медсестра принесла банные тазики-«шайки», а потом ведро подогретой воды подкрашенной марганцовкой.
Доктор сказал нам пить её литрами, а потом совать два пальца в рот, поглубже, до самого корня языка – и это нас спасёт от отравления.
У Чубы с Чепой кризис миновал ещё до начала промывания желудка и они разошлись по рабочим местам.
Но мы с Владей стойко продержались до конца процедуры и выбросили в тазики всё, чем завтракали в то утро.
За наши старания доктор выписал нам освобождение до конца рабочего дня.
Пока мы переоделись и дошли до проходной, начался обеденный перерыв.
Выходит мы себе вырвали всего четыре часа свободы, а завтра с утра опять на работу.
Павел Митрофанович сказал, что Клуб покупает электроорган «Йоника» и с нами теперь будет играть Лёха Кузько.
Лёха – сын Анатолия Ефимовича Кузько и тоже баянист.
У него рыжеватые редеющие волосы и песняровские усы скобочкой, чтоб не так бросался в глаза его чересчур горбатый нос, свёрнутый в давней драке. Из-за этого носа кличка у него – Рог.
Он на семь лет старше нас, но свой парень. Приглашал к себе домой послушать магнитофонную запись «Белого Альбома» Beatles.
Его отец, Анатолий Ефимович, во дворе своей хаты построил ему двухэтажный дом из красного кирпича.
На первом этаже гараж, а на втором кухня и две комнаты. Живут же люди.
Но машину он ему не купил, потому что Лёха бух'aет по чёрному, оттого и жена Татьяна ушла от него вместе с ребёнком.
Пока слушали «Beatles», Лёха дал посмотреть толстую книгу «Учебник Судебно-медицинской экспертизы».
На пожелтелой бумаге страниц много чёрно-белых фотографий с пояснениями, в основном одни трупы.
Но он раскрыл в одном месте десятка два мелких снимков – как для паспорта – в несколько рядов, они показывают разницу между нетронутой девственной плевой и повреждённой.
( … наверное, именно тот учебник отбил во мне интерес к порнографическим изданиям. Страшно мне: сейчас вот переверну страницу в журнале «Playboy», а там – убийство с помощью ножниц, или удавленник на перекладине табурета …)