Шрифт:
Рон Гуларт
А ВСЕ ИЗ-ЗА ЛЮБВИ
Ее лицо мерещилось ему повсюду. На мягкой серой поверхности диктостола, на блестящих панелях банка мемо-файлов, на кожухе переговорного устройства или просто на стене его офиса. За стеклом обзорного окна, шириной в целый фут, открывался вид на просторы Великого Лос-Анджелеса с его гигантскими, белым и алыми башнями в деревенском стиле, сверкающими в лучах полуденного солнца. Однако сейчас вся эта красота не трогала Томаса Барнли.
Он думал о Франческе Андерс. Франческа была высокой рыжеволосой девушкой с
Она работала младшим разработчиком сюжетов в одной фирме, выпускающей секс книги в 28 Секторе Великого Лос-Анджелеса, Барнли познакомился с ней, наблюдая за расчисткой места, где произошла катастрофа монорельса. Это случилось семь с половиной недель тому назад и теперь он был глубоко влюблен в девушку. И в этом заключалась проблема. Девушка была загадкой.
– Сколько?
– спросил Боук Фонсека.
Барнли поднял голову и увидел прямо перед собой своего Непосредственного Начальника, поправляющего нарукавники. На нем был его обычный твидовый костюм.
– Что сколько?
– Сколько ворон успел насчитать с начала рабочего дня?
Это была - более или менее - шутка, и Барнли улыбнулся.
– Простите, Боук.
– Франческа?
– спросил Непосредственный Начальник. Он подошел ближе к креслу Барнли.
Барнли часто посвящал Фонсека в свои проблемы.
– Прошлым вечером она снова исчезла, - сказал он.
– Это уже четвертый раз с тех пор, как вы знакомы.
– Пятый, - Барнли пожал плечами.
– И у нее всегда есть убедительное объяснение. Ее дядя вывихивает руку, мусоровоз увозит ее по ошибке далеко от дома, неожиданно объявляется вторая бывшая жена ее папы, чтобы одолжить немного ракетного топлива. Не знаю. По какому-то совпадению она исчезает всегда, когда мы с ней договариваемся встретиться в одном ресторанчике.
Такое небольшое заведение в венерианском стиле.
Они уже не хотят давать мне столик на двоих.
– Понятно, - сказал Боук.
– Ну, а как насчет последних данных по Внутреннему Рынку?
– Последний раз ее замели слишком ревностные охотники на подонков, сказал Барнли. Он поднял со стола колоду перфокарт.
– Думаю, мне надо ей верить, - сказала он задумчиво после некоторой паузы.
– Ты хочешь ей верить?
– Конечно. Я люблю ее.
– А она любит тебя?
– Ну... Я чувствую, что да, - ответил Барнли.
– Хотя прямо об этом она еще не сказала. Но ей всего лишь 23 года, а в этом возрасте трудно выразить словами свои чувства, не то что, скажем, в 27 лет.
Фонсека указал на перфокарты в его руке.
– Департамент Подаяний жаждет знать уровень удовлетворенности на последних раздачах.
– О, - сказала Барнли, - я еще не закончил обработку. Могу сказать в общих чертах. Отпетые Скандалисты-Бездельники предпочитают даровые капли от кашля шерстяным носкам. Снижение интереса к иллюстрированным книжкам и карандашным пеналам. Голодающие Беспризорники из Сектора 84 охотней берут суп из псевдо-говядины, чем из псевдо-утки. На Поразительный Эрзац-Рис больше спроса, чем на Крошки Юбилейного Печенья №2. некоторые из Беспризорников съели свои опросные листы и снизили тем самым достоверность собранных данных.
– Я прикажу им переориентироваться на капли от кашля и суп из псевдо-говядины.
– Я закончу обработку данных по карандашным пеналам к концу рабочего дня.
Фонсека поправил нарукавники.
– Увидишься с ней вечером?
– Надеюсь, что да.
– Постарайся все уладить, - сказал Непосредственный Начальник. Канцелярия Пределов Роста недовольна работой нашего отделения Министерства Благосостояния в последние несколько недель.
– Моя вина, - признал Барнли.
– Не могу же я им в докладных объяснять про любовь, - сказала Фонсека, отступая назад.
– Не унывай.
И он удалился.
Барнли вздохнул. Хочешь не хочешь, а отношения с Франческой надо как-то наладить.
Рэнди Айзенер был небольшого роста стриженным "под ёжик" мужчиной около тридцати лет. Он ведал связями с прессой при втором по величине и значению клубе Самоубийц Великого Лос-Анджелеса.
Барнли ожидал его и помахал ему рукой, когда Рэнди появился на пороге бара.
Айзенер опустился в красное пластиковое кресло по другую сторону столика из черного дерева.
– Почему ты выбрал андроидный бар?
– Осточертели заведения с живой прислугой, - ответил Барнли. В свое время Айзенер и Барнли были однокурсниками и остались друзьями до сих пор.
– Франческа всегда выбирает заведения с живой прислугой, чтобы не выделяться.
– Я думал, ты с ней встречаешься этим вечером?
– Её опять замели охотники на подонков, - сказала Барнли, - но на этот раз, по крайней мере, она нашла время позвонить мне и предупредить.
К ним подкатил серебристый бочкообразный андроид.
– Сэр, сэр, сэр?
– Скотч, - ответил Айзенер.
– То же самое, - сказал Барнли.
– Сэр, сэр, сэр, - произнес официант и укатил прочь.
– Даже андроиды умеют выглядеть высокомерно, - заметил Барнли.
– Я тебя от чего-то оторвал?
– Ничего страшного. Я никогда не любил поминки.
– Поминки?
– Моя тетя Джуди, - пояснил Айзенер.
– Умерла вчера.
– О!
– сказал Барнли.
– Да, так насчет Франчески. Я в полной растерянности и совершенно не соображаю что мне делать. То есть, я люблю ее и мне кажется, что она любит меня, но я никак не могу понять, как мне надо вести себя с ней.
– Тебе везет на литературных работниц, - сказал Айзенер.
– Вроде той девицы, что придумывала тексты афиш.
– Нет, нет, - ответил Барнли.
– Франческа совсем другая. Это очень разумная и честная девушка.
Подкатил официант-андроид и поставил на стол заказанную выпивку.
– Ну, хорошо, - сказал Айзенер, откинувшись на спинку кресла.
– Но у нее, как и у той, обнаружилась привычка исчезать. В прошлый раз, как оказалось, там были замешаны два бывших марсианских акробата.