А все могло быть по-другому...
Шрифт:
Мои губы жадно касаются его, требуя ответа.
Вино, поцелуи, ласки и маленькая полуторка помогают забыться друг в друге с ненасытной жаждой, рожденной переживаниями и долгой разлукой…
Утомленные мы лежим, не размыкая объятий. И только так, крепко сплетенной с ним, я чувствую себя спокойной. Олег высвобождается, пытаясь встать, и я слабо протестую.
– Подожди. – Он роется в своих разбросанных вещах и, что-то зажав в руке, садится рядом со мной. – Знаю, что, даря кольцо девушке, предлагают руку и сердце, - Олежек опускает глаза на зажатую ладонь, но спустя мгновенье снова поднимает
Разве я могу отказать ему сейчас?
Но, только одев, маленькое золотое колечко, отвечаю: - Да.
Короткий страстный поцелуй и вот я уже силком вытащена из постели.
– Одевайся, у нас мало времени.
Непонимающе смотрю на быстро натягивающего вещи Олега.
– Нужно собрать все необходимое до прихода родителей, - поясняет он, - И встречать их на выходе с сумками, иначе не отдадут.
Мне становится весело и легко.
– Так ты меня похищаешь?
– Да, собирайся быстрее. Судя по времени у нас минут пятнадцать двадцать от силы.
Показав язык и заработав угрожающий взгляд, хихикая, спешу исполнить поручение…
Глава 15
Два года спустя (Свадьба Светы)
С того момента, как мы с Олегом по-воровски покидав вещи, невзирая на угрюмый вид родителей и их доводы, переехали в его квартиру, вчера был первый раз, когда я ночевала у них дома. Вечером был странный разговор с мамой, несколько раз переспросившей, уверена ли я, и говорившей, что «наплевать на деньги, мы все отменим, если у меня есть хоть малейшая тень сомнения».
Интересно многие ли родители скажут своему ребенку такое за день до свадьбы, когда приглашено много родственников, знакомых, друзей, оплачен банкет и куплены подарки? Я не знала, но была искренне благодарна ей за безграничную любовь.
Как бы там ни было, после этого разговора сон долго не шел ко мне.
Сомневалась ли я? Нет. Было немного страшно, хотя мы и прожили вместе с Олегом два года, и своим настоящим домом я уже давно считала его квартиру, а не эту уютную комнату, бывшую когда-то моей, а теперь ставшей родительской спальней.
В голове, как в калейдоскопе, на грани сна мелькали картинки знакомства, его ухаживаний, разлуки и наших совместных будней. Я училась, он работал, и такая желанная самостоятельность давалась нелегко, но мы не жаловались. Притирались друг к другу - он не любил громких разборок, а я не могла держать претензий в себе, предпочитая выплеснуть все сразу, чтобы не копить обиду. Боролись с собственными демонами, учась заново доверять друг другу. Горький урок не прошел бесследно, и хотя мы старались не давать повода для ревности, но были мои гулянки с однокурсниками и его задержки на работе, пропитанные изводящими нервы томительными ожиданиями и мыслями: где, как, с кем? Но все это проходило в тот же миг, когда мы видели глаза друг друга, с волнением читая в них однозначный ответ. Были и командировки, но уже не такие долгие, и он всегда брал меня в них с собой, как бы накладно это не выходило.
Не сразу и как-то незаметно, я начала понимать, что спокойно отношусь к его общению с женским полом. Шутливое, дружеское,
Я любила его. Он любил меня. Я это знала, но иррациональное чувство страха за собственное, давшееся нелегко счастье, все равно жило внутри. Может поэтому, не объясняя причин, попросила обвенчаться, и мой крещеный атеист без споров и рассуждений согласился.
За собственными вялотекущими рассуждениями не сразу замечаю, что парикмахер Наташа уже почти заканчивает мою прическу. Окончательно просыпаюсь только, когда она говорит закрыть лицо, чтобы залачить шедевр легкости и нежности на голове.
Пока любуюсь собственным отражением, постепенно суета, царящая в квартире, начинает проникать сквозь плотно прикрытую дверь комнаты и охватывать меня.
Восторженно поблагодарив Наталью, на цыпочках выбираюсь за косметикой в коридор и сталкиваюсь с мамой и тетей Любой, спешащих выполнить распоряжение бабушки, отданное генеральским голосом. Крестной на кухне, суде по всему, тоже приходится не сладко. Мужчины, под предлогом подготовки машин, уже давно благоразумно смотались из этого бедлама.
– Светочка, ты такая красавица! – Обе останавливаются и крутят меня, заставляя нервничать. Мне как-то неуютно перед тетей Любой за то, что не пригласила Леху…
Но, придавив это чувство, шутливо отнекиваюсь, говоря, что пока еще нет.
В моем распоряжении полчаса до выкупа, а нужно еще накраситься и одеться.
Катена с Лесей, конечно, так просто не пропустят жениха, но с упорством Олега это лишь десять минут плюсом. А девчонок еще нет! Хотя должны уже прийти.
Тщательно, но не броско накладываю косметику, то и дело бросая взгляды на часы, одеваю чулки, туфли, платье с «миллионом» булавок и, придерживая лиф, кричу, чтобы кто-нибудь помог затянуть корсет. Однако сила моих легких не сравнится с гудящим ульем за дверью. Делаю шаг, и каким-то непостижимым образом верхняя сетчатая юбка попадает в туфлю и рвется.
Тут уже степень моего расстройства слышат все.
На платье добавляется еще одна булавка, корсет затянут так, что трудно дышать, а настроение падает ниже плинтуса. Правда времени уже нет – Олег, отвечая на каверзные вопросы и выполняя идиотские распоряжения моих подружек, с боем и подкупом поднимается вверх.
Меня усаживают в кресле, расправляют юбки, устраивают баррикады из столов, чтобы нельзя было легко подобраться. Охают, цокают языками, заставляют улыбнуться для фото, увещевая, что ничего не видно, только еще больше раздражая меня.
И тут крик: «Он здесь!». Блин, почему я ни вижу, как Олег пробирается ко мне. Это не справедливо. Забываю о слезах, которые еще секунду назад обещали пролиться бурным потоком и смазать макияж, прислушиваюсь к бешеным ударам сердца.
Я сегодня красавица, но так хочется посмотреть в его глаза, когда он увидит меня…
Толпа народа вваливается в комнату, перекрикивая друг друга. Черт! За этой плотной живой стеной не вижу Олега. Хочется крикнуть: «Да пропустите же его!» - но молчу.