А все могло быть по-другому...
Шрифт:
Наконец, гости смещаются к столу. И я вижу восхищение и любовь в его взгляде. Девчонки пытаются вытащить из него еще денег, но Олег, уже не обращает на них внимания, заставляя свидетеля отдуваться за двоих.
Коробка с недостающей туфлей найдена, и он с ней в одной руке и букетом в другой, наконец-то, пропущен ко мне. Я пожираю его глазами. Стройный, красивый, любимый - мой. Нежный поцелуй под одобрительный ор, и он, как когда-то в парке, нежно одевает пропажу на мою ножку, только в этот раз его рука воспользовавшись длиной юбок, провоцирующе игриво поднимаясь вверх, ласкает кожу.
Я
Дальше все происходит с бешенной скоростью.
Торжественная роспись. Венчание в пропитанной свечами одухотворенной атмосфере. Прогулка по достопримечательностям. Поездка к его родителям. Банкетный зал. Крики горько. И наши одуряюще долгие поцелуи, так что гостям надоедает считать. Танцы. С веселым хохотом оторванный злополучный подол, надорванный еще больше каким-то не в меру расплясавшимся гостем. Этому кусочку была отведена роль дополнительной подвязки. Конкурсы. Снова Танцы. Горько. Сладко. Неудачная попытка моей кражи братом. И снова горько. Мы только рады. Но так хочется сбежать от этой суеты и оказаться в своей квартире вдвоем… Букет брошен. Вызванное такси ждет. Мы выходим сквозь зажженный туннель из свечей и каждый из гостей одним словом говорит напутственное пожелание. Щеки горят… у таксиста тоже. Мы дома. Я так хочу избавиться от одежды, но Олег не позволяет. Уложив на кровать, любуется мной.
– В первый момент, когда я увидел тебя сегодня в этом платье, знаешь, о чем подумал?
Я отрицательно мотаю головой, сгорая от любопытства.
– Что ты действительно сказочная принцесса. Самая прекрасная, самая нежная - моя принцесса. И что тот момент, когда мы встретились глазами, я буду помнить даже в сто лет, и рассказывать об этом своим правнукам, потому что именно тогда понял, что ты будешь моей навсегда. И всегда ты для меня будешь такой как предстала в этот по-настоящему волшебный момент.
– Ты собираешься жить так долго? Тогда придется и мне.
– Шутливо отвечаю, но знаю, что это признание буду помнить всю жизнь.
Приподнимаюсь, снимаю галстук-удавку и нежно целую его.
– Я люблю тебя, безумно люблю, - шепчу в губы, чувствуя, как инициатива быстро переходит к нему…
Глава 16
Прошло около года
Мы лежим с Олегом в обнимку на диване и смотрим ужастики, потому что сегодня была моя очередь выбирать фильм. Дай моему мужу волю, и мы бы каждый день смотрели только боевики и детективы. В преддверии особо кровавой сцены, нагнетаемой музыкой и неразумными поступками героя, поворачиваюсь попой к экрану и носом утыкаюсь в Олега, чувствуя, как рокочущим звуком вибрирует от смеха его грудь.
– Светик, если не хочешь смотреть, давай поставим что-нибудь другое.
Прислушиваясь к голосам и музыке в фильме, ныряю рукой под его футболку. И затеваю шаловливую игру, то медленно подбираясь подушечками пальцев к резинке шорт, то отдаляясь, легкими круговыми движениями поглаживая вибрирующие напряжением мышцы.
– А может, ну его? – Он сильнее прижимает меня, забираясь под тонкий халатик.
Фильм уже не кажется таким интересным, но все равно я выворачиваюсь и с преувеличенным вниманием сверлю глазами экран, даже не пытаясь вникать
– Ты что? Там сейчас самое интересное будет, - произношу с придыханием и слышу, как в коридоре раздается несвоевременный телефонный звонок.
С минуты две пытаемся игнорировать его, но видимо кто-то надоедливый никак не хочет успокаиваться.
– Иди, - со вздохом отпускает меня Олег.
Запахивая ткань на груди и кидая через плечо обиженные взгляды, плетусь за телефоном.
– Да, - слегка ворчливым тоном произношу в трубку и тут же слышу в ответ:
– Привет, малышка. У вас все хорошо?
Мама! Голос тут же теплеет.
– Нормально, мам. А у вас как? – Предчувствуя долгий разговор, иду на кухню ставить чайник.
– Светочка, Леша разбился. – С волнением оповещает она, и я замираю, кожа покрывается мурашками. В голове вертится одна мысль: «Доигрался».
– Как? В какой он больнице?
На другом конце повисает молчание, и я ощущаю, как все холодеет внутри. Олег, заглянувший на кухню, тихо спрашивает: - Что-то случилось?
Я киваю головой и слышу оглушающие слова:
– Светочка, Леша умер. Похороны послезавтра. Он ехал с друзьями… - Дальше я уже не воспринимаю ничего, перед глазами стоит улыбающееся лицо мальчишки на моем шестнадцатом дне рождения… – Ты придешь попрощаться?
Последний вопрос выдергивает на поверхность. Олег, напуганный моей бледностью, обнимает, пытаясь согреть и поддержать.
– Нет. – Грубо отрезаю, но тут же спешу исправить свою оплошность. – Ты же понимаешь, меня не отпустят с работы. Как тетя Люба? Ольга?
– Я понимаю, малышка, понимаю. А тетя Люба – плохо. – Тяжелый вздох в трубке. – Ты извини, но я как узнала, должна была позвонить и убедиться, что у вас все нормально. Нельзя переживать своих детей…
– Мамочка, я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю. Ладно, малышка, мы с папой сейчас туда пойдем… Завтра созвонимся.
Отложив трубку, в заторможенном состоянии включаю чайник. Мне нужно согреться…
– Что-то произошло? – Олег заглядывает в глаза.
– Да, мама сказала, что сын тети Любы разбился.
Его руки нежно обнимают меня, а лицо утыкается в макушку.
– Наша помощь нужна? – Глухо произносит он.
– Нет, они сами справятся…
На душе была тяжесть. Смерть впервые так близко затронула меня. Она прикоснулась к тому, куму было нужно еще жить и жить…
Ночью я боялась смыкать глаза, страшась увидеть Леху, жалась к мужу и лишь под утро смогла забыться глубоким сном без сновидений.
Глава 17
Сны (Три года спустя)
Сегодня только вечер понедельника, а я уже чувствую себя расстроенной и разбитой, и сил улыбаться нет. Слишком долго длится наше с сотрудницей изводящее нервы противостояние за кресло начальника.
Негласное правило не говорить о работе дома, заведенное мной и Олегом, уже с неделю как послано к чертям. Больше не могу все это держать в себе, но и каждый день портить настроение себе и мужу желания, нет. Хочется послать все и уволиться, возможно, сдаться, но сохранить покой, потому что уже не важно, кто выиграет или проиграет, работать в такой атмосфере нет сил.