А все могло быть по-другому...
Шрифт:
Лежек пытается успокоить, вразумить и ему это немного удается. Правда, накопленная усталость дает о себе знать. Без аппетита поковырявшись в тарелке, встаю, чтобы убрать со стола, но муж, забрав из рук посуду, отправляет меня отдыхать.
Я еле доползаю до кровати и буквально валюсь на нее. Смыкаю веки, хотя знаю, что из-за головной боли вряд ли быстро усну, но все же тело расслабляется.
Внезапно волоски на коже поднимаются, и я слышу запах твоего присутствия рядом. Слышу, потому что не знаю, как описать по-другому тот клубок ощущений, когда ты приходишь ко мне.
Тебя
Мысли плавно перетекают к тому дню, когда ты мне впервые приснился, и боль потихоньку отступает.
Я стою у огромного окна в школе, глядя, как осенние листья медленно укрывают внутренний двор. Коридор пустынен, ни одного ученика или учителя. Внезапно твоя ладонь опускается мне на плечо. Я испуганно вздрагиваю и поворачиваюсь, видя перед собой твою сверкающую ямочками солнечную улыбку.
Где-то теплится удивленная мысль, почему мы встречаемся именно здесь? Ведь прошло уже много лет, или нет?
– Привет, Света! – Ты охватываешь взглядом меня всю и берешь руку в свою теплую ладонь.
– Привет, Леш!
Странно, в стенах этого здания ты никогда не называл меня иначе как Никита, а я тебя Дубиной. Но, видимо, мир перевернулся с ног на голову.
– Ты знаешь, я всегда хотел вот так подойти к тебе и, не стесняясь, взять за руку, обнять при всех, не боясь… быть рядом. – Не перебивая, слушаю его исповедь. – Но все сложилось по-другому…
Меня охватывает дрожь от ощущения холода и понимания, что ты не можешь быть рядом… уже почему-то не можешь.
– Света, не бойся, пожалуйста, только не бойся. Иначе мне придется уйти и я не смогу сказать все то, что хотел.
В твоем взгляде такая мольба и любовь, что не могу не поддаться, страх отступает и мне снова становится легко.
– Я просто хочу почувствовать, как это могло бы быть… А ты?
Ты все ближе и ближе ко мне. Губы нежно касаются губ в легком кружащем голову поцелуе. Но внезапно ты отрываешься и отходишь на шаг, словно не доверяешь себе. Твои глаза горят счастливой грустью. С секунду я непонимающе смотрю на тебя, и тут же разрозненные пазлы ощущений и недомолвок мысленно занимают свои места.
– Ты…
– …Умер.
– Я…
– …Счастливо замужем.
– Тогда зачем? – Задаю вопрос, осознавая, что сплю, и ты мне только снишься.
– Чтобы узнать, как могло бы быть
– И как? – Спрашиваю и, мне кажется, что будь все так и возможно ты остался бы жив.
Видя,
Тогда я впервые интуитивно осознала твое присутствие рядом. Напуганная до чертиков, ничего непонимающая, я была сама не своя все утро. И все же пыталась найти рациональное зерно.
Помню, как пробовала приписать свой сон чувству вины за то, что не попрощалась, что не вспоминала о тебе. Безуспешно рылась в закоулках памяти, пытаясь вспомнить дату твоей смерти, считая, что, подсознательно зная ее, мысленно воссоздаю то время, и ту точку, когда еще все можно было изменить для тебя.
За два часа на работе изведясь окончательно, все же позвонила маме, чтобы спросить это злополучное число, которое так и ускользало - для меня, всегда рассчитывающей на свою великолепную память, это было чем-то из ряда вон выходящим.
Поюлив на разные темы, я, наконец, огорошила ее своим вопросом, но оказалось, что моя догадка не верна. Странный сон никакой привязки к датам не имел. Непонимание, почему именно сейчас Леха решил вспомниться мне, выводило из себя, как и тот факт, что пришлось признаться матери в причине внезапного интереса. Она отправила меня в церковь ставить свечку за упокой, что я и сделала тем же вечером, правда это не помогло. Через несколько недель мы снова встретились во сне.
В этот раз мы просто дружески общались, делясь мыслями и чувствами, которые испытывали в школьные годы. Так мне стало известно, что я всегда заставляла тебя балансировать на грани между желанием поцеловать и уязвить. Так много чувств, так много «если бы», но теперь они вызывали лишь улыбку…
Я больше не рассказывала никому о своих «встречах», которые, по правде сказать, происходили все реже. С каждым разом я все четче чувствовала твое присутствие рядом, однако сны становились более размытыми и туманными, но, как бы там ни было, после них всегда оставалось ощущение покоя, не омрачаемое даже пониманием, что я схожу с ума.
Однако, как ни странно, мысли о легком помутнении моего рассудка, однажды сама того не ведая развеяла мама, поделившись впечатлениями от похода в гости к тете Любе. Она уверяла, что видела Лешку, проходящего по коридору, когда они с подругой пили на кухне чай. После ее слов я почувствовала, как тело покрывается мурашками, так как очень хорошо понимала ее ощущения в тот момент. Мама сказала, что побоялась спрашивать про свои галлюцинации, но тетя Люба, заметив ее вмиг побелевшее лицо, с тихой радостью спросила: «Ты Лешеньку увидела, да?».
Этот разговор навел меня на мысль, что либо сумасшествие распространяется воздушно-капельным путем, либо мои ощущения реальны, только им нет рационального объяснения.
Через какое-то время мысли становятся все более вялыми, и я, балансируя на грани сна и реальности, даю Олегу раздеть и нормально уложить себя в постель. Его руки обнимают и крепко прижимают к себе, даря тепло и уют…
Просыпаюсь среди ночи, зная, что ты рядом. Смотрю в темноту, не понимая, что хочу в ней разглядеть. Ты так и не пришел… Хотя сон был ярким, красочным и радостным, но в нем не было тебя.