А я леплю горбатого
Шрифт:
Он, как никто другой, знал, что мы и так ни минуты не сидим без дела, выручая из лап ответственного «правосудия» невиновных людей. Но в чем-то наш аналитик был прав: пока мы будем сидеть на месте и думать, такие, как Данильченко, решат судьбу человека.
— По-моему, стоит пообщаться с Ярославом Сосновским, что-то мы о нем в последнее время подзабыли, — спохватилась я, выискивая в компьютерном файле телефон ближайшего помощника погибшего депутата. — Пусть разъяснит нам создавшуюся ситуацию…
— Оль, если ты его координаты ищешь, то вот, — протянула Маринка свой блокнот.
Я благодарно улыбнулась, но краем глаза успела заметить,
Назначив Сосновскому встречу в нашем офисе через час, я отпустила секретаршу в парикмахерскую, а остальных сотрудников — по своим делам. Как заметил Кряжимский, репортажи об этом деле не должны прерываться ни на день, так что хотим мы того или нет, а о действиях милиции относительно депутата Журавлева читателям необходимо сообщить уже в ближайшем номере.
— Очень рад, Ольга Юрьевна, нашей встрече, — с улыбкой появился в моем кабинете Ярослав.
«Как всегда, в безупречном костюме без единой морщинки», — заметила я с некоторой досадой, потому что, честно признаюсь, как я ни старалась, моя юбка порой даже в начале рабочего дня была похожа на мятые лохмотья. Может, потому, что не научилась аккуратно садиться в машину и в собственное кресло, а может, просто одни люди обладают исключительным даром всегда выглядеть элегантно и эффектно, а другие — нет. Впрочем, задумываться сейчас над такими мелочами у меня просто не было времени.
— Ярослав Всеволодович, я пригласила вас для важного разговора, — сообщила я сразу после взаимных приветствий и комплиментов. — Что вы думаете о тех обвинениях, которые выдвинуты в адрес депутата Журавлева?
— Я не могу высказать определенное мнение по этому вопросу, — замялся Сосновский. — Но неприкрытую враждебность со стороны Андрея Николаевича по отношению к моему шефу, думаю, заметили многие депутаты городской Думы.
— Вы считаете, Журавлев способен на убийство? — напрямую спросила я.
— Н-не знаю, — уклонился от прямого ответа Ярослав. — Честно говоря, такой вывод лично у меня напрашивался с самого начала, но не мог же я голословно обвинять человека в страшном преступлении. — Его голос дрогнул:
— Как не могу обвинять в этом и других оппонентов Геннадия Георгиевича. На самом деле я просто не знаю, на кого и подумать, — беспомощно развел руками Сосновский. — За последние дни кого только не арестовывали!
«Да, это служебное рвение Данильченко и привычка хватать всех без разбора теперь вылезают боком, — подумала я со злостью. — Сбить с толка легко, а найти правильную ниточку преступления — надо еще помучиться».
Понимая, что дальнейшие расспросы секретаря ни к чему не приведут, я решила перейти на более дружеский тон. Уже через несколько минут напряжение спало, Сосновский окончательно оттаял и даже, сам того не замечая, поведал мне кое-что интересное. Понимая, что Марина изнывает от нетерпения похвастаться своей прической, я несколько раз вызывала ее к себе без особой необходимости — то кофе принести, то уточнить какие-то сведения…
Впрочем, шевелюре самого Ярослава могла бы позавидовать любая модель женского пола — слегка кудрявые жесткие волосы цвета вороного крыла украсили бы любую голову, а красивому молодому мужчине они придавали еще больший шарм. Причем я заметила, этой части своего туалета Сосновский уделял не слишком много внимания, как всему остальному: никаких средств для укладки не использовал, только расчесывал, хотя в последнее время многие мужчины этим слишком увлекаются. Кстати, расческа виднелась из нагрудного кармана пиджака, что я неизменно отмечала при каждой нашей встрече.
Попрощавшись наконец с высоким статным красавцем, я неожиданно для себя испытала большое облегчение. «Ну, в самом деле, какой женщине понравится, если, глядя на собеседника, она подспудно старается найти в его внешности изъян и, к стыду своему, не находит!» — усмехнулась я. Пока Сосновский наносил визит вежливости нашей секретарше, в мой кабинет вошел Кряжимский:
— Ну как, Ольга Юрьевна? — спросил он, пододвигая стул.
Мой тяжелый вздох свидетельствовал о полной безнадежности наших позиций.
— Единственное, за что можно уцепиться: несмотря на политические разногласия, Журавлевы поддерживали хорошие отношения с Кононовыми и Игнатовыми, — сообщила я. — Кстати, как раз они сейчас, по словам Ярослава, оказывают моральную поддержку Алевтине Николаевне. Как вы думаете, реальна в депутатской среде бескорыстная дружба или это циничное прикрытие?
Кряжимский задумался, а я машинально вытащила из ящика стола склеенное из бумажной ленты колечко и фломастер. Хитрый закон Мебиуса продолжал безотказно работать и на этот раз: перекрученная ленточка, как обычно, оказалась окрашена с обеих сторон, хотя я ни на миг не отрывала фломастер от ее поверхности. «Вот так и с расследованием, — мелькнуло у меня. — Все время вертимся на одном месте: не успеваем оправдать одного подозреваемого, как тут же появляется новый. Причем из депутатской среды нам, похоже, не выпутаться совершенно».
Сергей Иванович, дождавшись, когда я кончу забавляться, серьезно сказал:
— Мне кажется, в создавшейся ситуации не каждый рискнет выказать свое сочувствие подозреваемым. Тем более публично проявить дружеское к ним отношение.
— Хотите сказать, только уверенный в себе человек способен поддержать сейчас Журавлева? — уточнила я.
— Думаю, да. Но пока зарываться с головой в психологию и мотивы Игнатова не стоит, у нас есть дела поважнее.
— Между прочим, секретарь Владимирцева придерживается несколько иного мнения: Ярослав утверждает, что, если место куратора по распределению финансовых средств между округами области займет Виталий Александрович Игнатов, у них с Журавлевым не будет острого открытого противостояния. Выходит, ему на сегодняшний день выгодно иметь Андрея Николаевича в союзниках. Конечно, верить на слово Сосновскому тоже нельзя, надо бы проверить…
— Можно уточнить у Елены Николаевны, — не задумываясь предложил Кряжимский. — Она должна быть в курсе всех дел. Тем более она общается и с Игнатовыми, и с Кононовым.
Мне эта мысль тоже пришла в голову, но высказать ее вслух я не успела. Теперь же с чистой совестью я могла поручить ее выполнение своему коллеге. Предоставив в распоряжение Сергея Ивановича свой кабинет и телефон, я вышла в приемную. Сосновский еще не ушел, но, увидев меня, быстро засобирался.
— Всем оставаться на своих местах, — шутливо скомандовала я и улыбнулась. — Не ревизор же к вам пришел, Ярослав Всеволодович, не стоит меня бояться. Мариночка, кофе не угостишь?