А я леплю горбатого
Шрифт:
Конечно, для самых обычных жителей нашего города Рождество ассоциируется с выходным, но у журналистов порой не бывает этого праздника. Особенно если они намерены сделать хороший, интересный репортаж. Поэтому тешить себя надеждой подольше поваляться в постели я не стала и помчалась в ванную, как только будильник затрезвонил в семь утра.
Вообще-то особой надобности в такой спешке не было — «пробок» на дорогах не ожидалось, сотрудники появятся в офисе не раньше девяти… Но почему-то сидеть дома просто не хотелось, поэтому, даже не позавтракав, я помчалась на работу. По дороге забежав в супермаркет, я купила пару
— Все готово, — после приветственного жеста кивнул Виктор на кучу готовых фотографий, лежащих на его столе.
Честно говоря, его умению обходиться минимумом словарного запаса я редко удивлялась — зачастую он умудрялся передавать информацию только при помощи жестов. А вот поразительная работоспособность нашего фотокорреспондента меня всегда восхищала. Он и сегодня не разочаровал меня: пока я к восьми часам приехала в офис, Виктор уже сделал свою работу.
— Просто безобразие! — начала я изображать праведный гнев. — И здесь ты обскакал начальство! Как тебе не стыдно — не успел приехать и уже работаешь. Кстати, как в гостях?
Виктор во время моей тирады стоял с самым невозмутимым видом, а уже через пару секунд его лицо выражало примерно следующее: «Правильно говорят: женщины и логика — вещи несовместимые». Так и не проронив ни слова, он молча протянул мне красиво упакованную подарочную коробочку. Про то, что это был его подарок к Рождеству, мне объяснять не надо.
Даже не открывая, я догадалась, что там могут быть только мои любимые духи «Sonia Rikiel». Когда в половине девятого на рабочее место явились Кряжимский и Марина, их тоже ждали сюрпризы — футляр для очков и красивый французский шарфик. Наличие подарков автоматически перетекло в чаепитие, которым мы тихо и почти по-домашнему отпраздновали Рождество — тоже с сюрпризом Виктора — великолепным тортом-суфле. Но ровно в девять в нашем офисе уже царила рабочая атмосфера, пора было возвращаться к повседневным делам. Я осмелилась еще раз позвонить домой Владимирцеву и предупредить, что ровно в десять мы подъедем к его офису.
Целый час, оставшийся до встречи, мы пытались вытянуть из Виктора подробности его поездки, но, кроме лаконичных стандартных фраз, так ничего и не добились. Зато Кряжимский охотно рассказывал о чудесном знакомстве с Еленой Кавериной, благодаря которой мы стали вхожи в политические круги Тарасова.
— Знаете, Ольга Юрьевна, когда я узнал, что она занимает довольно высокий пост в нашей Думе — курирует дела молодежи и спорта, — я решил во что бы то ни стало взять у нее интервью. Конечно, начал спрашивать о предстоящих кадровых перестановках и вообще вести разговор на темы, которые у всех на слуху, — горячился Сергей Иванович. — Только она — исключительно умная и проницательная женщина — посоветовала мне обратиться непосредственно к лицам заинтересованным, то есть к участникам конкурса на вакантное место.
Мы с восхищением смотрели на нашего сегодняшнего героя, а он, похоже, и сам до конца не понимал грандиозности своей затеи. «Если статья будет готова в самом ближайшем будущем, мы не только первые донесем до читателей наиболее верную информацию, но и наладим контакты с депутатами, — подумала я. — Кроме того, это повысит наш рейтинг среди других печатных изданий».
Как ни меркантильны были мои мысли, занимая пост главного редактора газеты «Свидетель», я просто обязана была думать и о многих формальностях, помогающих в реальной жизни не только держаться на плаву, но и обеспечивать хотя бы нескольких людей рабочими местами.
— Пора, — скомандовал Виктор в половине десятого и взялся за фотоаппарат.
— А как же я? — недовольно надулась Мариночка. — Значит, когда нет никого — и секретарша подойдет, а сейчас вы будете в гостях кофе пить, а я здесь буду со скуки помирать?
Честно говоря, я и сама понимала, что доля правды в ее словах все-таки есть, но должен же кто-то отвечать на звонки и принимать посетителей, если таковые вдруг объявятся!
— Я могу посидеть, — вдруг предложил Кряжимский, который очень часто прощал Марине ее неожиданные фортели, на которые мы с Виктором никогда не смотрели сквозь пальцы. — Все равно кофе поить нас никто не будет — встреча с депутатом назначена в его офисе. Тем более мне еще надо просмотреть собранные материалы, — добавил Сергей Иванович для пущей убедительности.
Чувствуя свой долг перед коллегами, я согласилась: и правда, не зря же Маринка вчера носилась с фотоаппаратом, выполняя, по сути дела, чужую работу, — сегодня она имеет полное право на отдых и.., легкий флирт после вчерашних разочарований. Заранее говорить ей, что Владимирцев тоже женат, я не стала — незачем раньше времени расстраивать нашу непредсказуемую Мариночку!
Оставив Кряжимского за главного, мы втроем покинули редакцию в девять часов сорок минут. До офиса депутата Виктор мог бы нас домчать и за десять минут, но мы решили не форсировать события, а явиться к точно назначенному времени. Полюбовавшись по пути витринами Тарасова, декорированными к Рождеству и Новому году, мы;, доехали до улицы Чернышевского ровно в девять пятьдесят пять, чтобы дождаться депутата уже на месте.
Я еще успела удивиться собственным мыслям: «Интересно, существует ли какая-нибудь психологическая концепция, определяющая тип руководителя по выбранной им секретарше? И как в свете этой теории выглядели бы Кононов с Оксаной и Игнатов с Ольгой?» Марина в это время на ходу подкрашивала губы и улыбалась в свое карманное зеркальце. «Нервничает, — заметила я. — Хм, какая же секретарша нас встретит у Владимирцева? Красивая уже была, умная — тоже, может быть, на этот раз какая-нибудь старая калоша?» — невольно усмехнулась я.
И тут нас сразу неприятно удивило скопление машин возле здания, среди которых тревожным знаком выделялась милицейская. Впрочем, в фойе нас никто не задержал, так что мы втроем беспрепятственно поднялись на четвертый этаж и постучали в дверь, которую перед нами тут же и распахнули.
— Что здесь происходит? — спросила я, удивляясь количеству народа в кабинете в этот праздничный, нерабочий день.
Ответить мне никто не счел нужным, только работники милиции, оказавшиеся здесь, сразу же попросили нас предъявить документы.
Только через полчаса мы наконец вышли в коридор и присели тут же на диван.
— Честно говоря, я не представляю, что такого могло случиться за те полчаса, которые прошли между моим звонком к Владимирцеву и нашим приездом сюда, — в недоумении сказала я, пока плохо представляя, как именно реагировать на сложившуюся ситуацию.
Я, конечно, была в курсе, что все мы смертны и в любой момент можем заболеть или вообще отправиться в мир иной. Но и предположить не могла, что сердечный приступ может вот так запросто унести человеческую жизнь за полчаса до нашего приезда.