А я леплю горбатого
Шрифт:
Я усмехнулась — ей и в Голову не приходило, что она и есть самый главный свидетель, на которого будет опираться обвинение. Может быть, конечно, Евгений Викторович и переборщил, выслав в квартиру наряд милиции, но я тоже предпочитала перестраховаться и не рисковать жизнью людей. «Если человек способен на убийство, ему все равно — одним больше, одним меньше», — рассудила я и постаралась сосредоточиться на другом.
В настоящий момент меня больше волновало, не заметит ли Сосновский по каким-либо признакам присутствие посторонних в квартире и вообще придет ли он на встречу. На всякий случай во всех комнатах были установлены миниатюрные видеокамеры. «Если бы Владимирцев не отказался от охраны, мог бы остаться в живых», —
«Похоже, на этот раз милиция подошла к своей роли более серьезно, нежели при Данильченко, — усмехнулась я, сидя в спальне перед экраном телевизора, который транслировал изображение из гостиной, вместе с Кряжимским и одним из милиционеров. — Впрочем, наша редакция тоже не сидела сложа руки». Конечно, нахваливать себя или своих сотрудников я не привыкла, но побыть нескромной наедине с собственными мыслями все-таки было очень приятно — по крайней мере это хоть немного успокаивало нервы.
Пока мы сидели в засаде, я успела поразмышлять о многих вещах. «Страсть к порядку с самого начала наводила на некоторые догадки, — подумала я. — Если бы мы были чуть поумнее, то поняли бы, что полочка в ванной, конечно, выдала Ярослава с головой. Но когда он протер пыль под ванной и не поленился съездить на дачу Журавлевых, да еще на собственной машине, чтобы привезти оттуда улики, — это было уже верхом наглости и ощущением полной безнаказанности», — возмущалась я про себя.
— Возьмите трубку. — Неожиданно один из великанов в камуфляжной форме протянул мне рацию.
— Ольга Юрьевна, — услышала я голос Евгения Викторовича. — Когда-нибудь вы просто обязаны будете рассказать мне все. В общем, ордер на обыск уже у меня, а сам Сосновский сейчас едет к вам. У меня все под контролем, я прослушиваю его телефон. Похоже, Ярослав Всеволодович запаниковал. Угадайте, кому он только что позвонил? Алексею Кононову, — тут же сам подсказал мне следователь.
Только профессиональная выдержка спасла меня от бурного восклицания: «Вот его-то участия в этом деле я не предполагала ни в коей мере!» — но тут же я взяла себя в руки. В конце концов, никто не застрахован от ошибки, а наша практика показывала: чем надежнее у человека алиби, тем больше вероятность его причастности к хитро организованному преступлению. Мне пока не было ясно, по каким именно причинам Кононову понадобилось устранить депутата Владимирцева, но интуиция подсказывала — политический мотив все-таки доминирует в этом деле.
Главное, что теперь нам были известны все действующие лица. «Если бы Данильченко с самого начала не вставлял нам палки в колеса и работал бы заодно с нашей редакцией, настоящего преступника можно было бы обнаружить гораздо раньше», — со злостью подумала я, вспоминая про подозреваемого во всех смертных грехах Андрея Журавлева.
— Кстати, Кононов, конечно, огорчен, — продолжал посвящать меня в курс дела майор, — но сдаваться не собирается. Мы прослушиваем и его телефон тоже. Алексей Владимирович даже согласен заплатить Инге деньги за молчание, поэтому посылает Ярослава на встречу с нею. Но тут, по-моему, дело нечисто…
Озабоченность Евгения Викторовича передалась и мне: в самом деле, если Ярослав уже засветился как исполнитель, то Кононову он теперь не нужен. Еще большая угроза нависла сейчас над Ингой, которая показала, что ей многое известно. «Похоже, главный заказчик этого убийства совершенно уверен в полной своей безнаказанности!» — возмутилась я. Но опускать руки сейчас нам было просто нельзя.
— Ваши ребята оккупировали всю квартиру, так что Сосновского встретим во всеоружии, — успокоила я его. — Но важно до поры до времени не спугнуть более значимую добычу. Кононов думает, что охрану с квартиры Владимирцевых давно сняли, так что произойти может все, что угодно, —
В двух словах передав его Кряжимскому, я не заметила удивления на его лице, — похоже, Сергей Иванович был готов к подобному повороту событий.
— Вполне возможно покушение на Ингу и Сосновского — Кононову совершенно не нужны лишние свидетели, хотя, я уверен, четкого плана у депутата пока нет, — сказал он и тут же добавил:
— Ольга Юрьевна, будьте предельно осторожны — на имя Кононова зарегистрирован пистолет «Макарова», так что…
Звонок в дверь заставил мое сердце забиться в три раза быстрее. Транслирующая из коридора видеокамера показала, что Ярослав Всеволодович пришел один. Инга сразу пригласила его в гостиную, но слышать их разговор я не могла — сотрудники милиции были в наушниках, чтобы не вызывать лишних шумов из комнаты.
Но мы с Кряжимским буквально прилипли к экранам: в гостиной вместе с Владимирцевой и Кавериной осталась Маринка. Когда Инга дала полный расклад своих действий по сотрудничеству с милицией, если Ярослав откажется заплатить ей за молчание, по физиономии бывшего секретаря стало понятно — он с потрохами выдаст своего покровителя и главного вдохновителя при первом же удобном случае.
Но когда послышался второй звонок в дверь, я побелела от ужаса: «Неужели Кононов решил избавиться сразу от всех?» Честно говоря, до самого последнего момента я не думала, что он на такое способен. Ярослав тоже занервничал, а когда Елена в недоумении сообщила, что за дверью стоит Алексей Кононов, Сосновский едва не упал в обморок. Я поняла, что накал страстей достиг своего пика, но ничем помочь Инге, Марине или Елене Прекрасной не могла.
— Он все сказал и пообещал написать чистосердечное признание, — шепотом объявил нам один из сотрудников данного ведомства, снимая наушники и отключая запись аудиоустройства.
Теперь, когда признание было почти в кармане, необходимы были срочные меры, поэтому милиционеры заняли более убедительные позиции, оттеснив женщин и Сосновского на безопасное расстояние.
Все дальнейшие события пронеслись для меня, как во сне: Инга открыла дверь именно так, как ей показал сотрудник милиции; Кононов с улыбкой прошел в квартиру, но тут же замер от неожиданности, когда перед ним выросли три здоровенных омоновца. Непонятно откуда возникший Виктор схватил за руку Владимирцеву и попытался увести в комнату. Видимо, в этот момент Кононов опомнился и выхватил пистолет, который, как мы предполагали, был заряжен и лежал прямо в кармане его брюк. Он нажал на курок, но оглушительного выстрела почему-то не последовало, хотя дверь в гостиную уже была нараспашку.
«С глушителем», — поняла я и тут же осознала, что всего минуту назад Инге угрожала смертельная опасность. «Не подоспей мы вовремя, она запросто могла бы разделить участь мужа», — мелькнула у меня страшная мысль. К счастью, один из людей в камуфляжной форме буквально в доли секунды выбил пистолет из рук Кононова, и двое других в мгновение ока скрутили депутата.
— Похоже, все в сборе? — улыбнулся мертвенно-бледный Евгений Викторович, останавливаясь в дверях квартиры. — Все идет как надо?
Я только молча кивнула главному координатору действий и прошла на кухню, где уже не находили себе места Марина с Еленой, волновавшиеся за исход дела не меньше нас всех. За моей спиной обычно немногословный Виктор популярно объяснял омоновцам, какой опасности они подвергали жизнь Инги. «Теперь это никому не докажешь, — устало вздохнула я, радуясь, что все прошло успешно и без потерь. — Хорошо еще, Алексея Кононова и Сосновского задержали буквально с поличным. По крайней мере одно покушение на убийство у Кононова уже есть, так что депутатская неприкосновенность будет с него снята. А Ярославу, похоже, уже надоело его выгораживать».