А я леплю горбатого
Шрифт:
К счастью, нас никто из соседей не видел, а ключ, которым снабдила нас предприимчивая Маринка, без хлопот и шума открыл входную дверь.
— Ну, слава богу, — выдохнула я, когда мы наконец очутились в квартире. — По-моему, как раз кто-то спускался, еще бы пара минут, и нас могли застукать.
— Не судьба, — разочарованно протянул фотограф, за что моментально получил от меня символический подзатыльник.
Так как конкретными уликами против Ярослава мы пока не располагали, то предстояло их отыскать в предельно сжатые сроки. Честно говоря, я совершенно не представляла себе,
Идеальная чистота и порядок, царившие в этой двухкомнатной холостяцкой квартире, потрясли меня до глубины души: каждая вещь здесь лежала на своем месте. Я взяла на себя обследование гостиной и спальни, а Виктор отправился с ревизией на кухню, в санузел и кладовку.
«Ну, просто ничего подозрительного. — Я бессильно опустила руки и уселась прямо на пол перед бельевым шкафом. — Этого просто не может быть!» Еще с детства я привыкла, что в шкафах моих родственников и знакомых всегда можно было отыскать много интересного: кто заталкивает в белье пачки табака и упаковки мыла, спасаясь от моли, кто прячет деньги в стопках глаженого белья… А здесь — ничего подобного! То есть шкаф служил Сосновскому только по прямому назначению, что русскому человеку вообще было несвойственно.
Но одно, казалось, незначительное обстоятельство привлекло мое внимание: зеркало и туалетный столик содержались в идеальной чистоте. «Прямо кисейная барышня! — фыркнула я, представляя, как Сосновский каждое утро мажется тут кремами и расчесывает свою роскошную шевелюру… — Стоп! Нечто похожее я уже где-то видела…» Я повнимательнее взглянула на расческу и замерла: точно такие же черные волосы нашел фотограф в ванной Владимирцевых в день убийства.
Не успела я собраться с мыслями, как поспешила в кухню на зов Виктора.
— Вот. — Без лишних слов он протянул мне плоскогубцы.
— Зачем? — удивилась я, потому что в наш первоначальный замысел не входило глубокое обследование квартиры.
Сияющие радостью глаза коллеги заставили меня в этом усомниться. «Может, планы изменились? Но почему?» — подумала я, уставившись на инструмент и стараясь пока не углубляться в психологические изыски, которые нам ничем помочь не могли.
— С дачи Журавлевых, — пояснил мне фотограф, сжимая рукой в резиновой перчатке плоскогубцы, на первый взгляд — самые обыкновенные.
Только приглядевшись, я заметила перламутровые ручки и вспомнила целый ящик подобных инструментов в кладовке Журавлевых. «Значит, именно ими наш знакомый подсоединил электрические провода к крану в ванной комнате Геннадия Владимирцева!» — подумала я, ощутив торжество справедливости, когда Виктор опустил ценную улику.., но почему-то не в полиэтиленовый пакет, а на место под раковиной, где она и лежала. Впрочем, взять плоскогубцы с собой мы просто не могли — наше незаконное проникновение в квартиру скомпрометировало бы не только нас, но и весь коллектив газеты.
Меня утешало только то, что отсутствие инструмента с перламутровой ручкой в дачном арсенале Журавлевых можно легко установить. Наличие же их в квартире Сосновского наведет следствие на совершенно определенные мысли. «Они просто обязаны были находиться
Получив таким образом неоспоримые доказательства, теперь я уже не сомневалась, что Ярослав Всеволодович не только был причастен к убийству своего шефа, но и являлся его прямым участником и непосредственным исполнителем. «Скорее всего считал себя в полной безопасности и не торопился даже избавиться от этой улики», — усмехнулась я, поражаясь такой наглости бывшего секретаря депутата.
Теперь только оставалось узнать, какие действия предпринял Ярослав. «Заявление Инги его насторожит, и он запаникует, — не сомневалась я. — Может быть, даже невольно выдаст организатора всей этой заварухи. Но милиции нужно от Сосновского только чистосердечное признание», — напомнила я себе, когда Виктор на предельной скорости мчал нас до дома Владимирцевых, где теперь находились остальные сотрудники нашей газеты. Взглянув на часы, я с удивлением отметила, что первый этап нашей совместной операции мы успели завершить всего за двадцать минут.
С виду ни дом, ни подъезд существенно не изменились, вот только в воздухе витала какая-то нервозность. Задерживаться на улице не имело смысла, поэтому, припарковав машину подальше от подъезда, мы с Виктором на одном дыхании преодолели расстояние до квартиры Владимирцевых. Когда Елена Каверина открыла нам дверь, мы вздохнули и тут же снова включились в работу. Теперь необходимо было поговорить со следователем, который страдал от бездействия, поэтому, едва кивнув в знак приветствия, я бросилась к телефону и набрала знакомый номер:
— Евгений Викторович, у нас есть новые факты!
Когда я объяснила майору его роль, он удивился и засомневался в целесообразности обыска. Но рассекретить источник информации я, естественно, не могла, поэтому следователю приходилось верить мне на слово.
— В квартире Сосновского действительно должны находиться важные улики, — уверяла я его. — Если вы не поторопитесь, он может опередить вас и все уничтожить. К тому же во всей этой истории не исключен и политический след.
Евгений Викторович наконец понял серьезность ситуации, пообещав немедленно заняться ордером на обыск квартиры Ярослава Сосновского. Однако все же выругался из-за моего нежелания объяснить подробности. Впрочем, когда я сослалась на журналистскую тайну, он окончательно понял, что ничего не добьется, и пообещал разобраться со мной позже. «А после нас — хоть потоп!» — подумала я, прекрасно понимая, что время выиграно и механизм правосудия приведен в действие.
— Очень злился? — спросила Маринка, когда я рассказала ей об этом телефонном разговоре.
— Нет, — ей в тон ответила я. — Только сказал, что не ожидал от сотрудников нашей редакции подобных действий. Кстати, это было самым ласковым его упреком.
— И зачем было устраивать весь этот маскарад? — растерянно разводила руками Инга, натыкаясь в каждой комнате на милиционера в бронежилете. — Я же в политике совершенно ничего не смыслю и ни на какое место не претендую. К тому же даже не представляю, кто и за что мог убить моего мужа…