А. А. Прокоп
Шрифт:
Слушал Степана полковник мельком. Степан видел, что того заботит по объективным обстоятельствам, только как можно более организованное отступление, ещё полковник всё время повторял фразу: — «печально — очень, всё печально».
— Но, сейчас не до этого, господин прапорщик. Красные форсировали вот эту речку, выше нас по течению (полковник тыкнул пальцем в висевшую на стене карту, но Степан ничего не успел там разглядеть.) Разведка докладывает, и у нас, как нетрудно догадаться, совсем мало времени. Печально — очень, всё
Степан подумал о том, что полковник больше похож на директора гимназии, чем на бравого офицера, и только присутствие на груди полковника императорских наград не давало Степану убедиться в подобном умозаключении.
— Поступите в распоряжение капитана Уткина. Честь имею господин прапорщик.
Этими словами полковник распрощался со Степаном, — и с вошедшим за минуту до этого начальником штаба полка, начал рассматривать карту, произнося всё тоже — «печально — очень, всё печально».
События, по всей видимости, опережали планы интеллигентного полковника, и были они ещё печальнее, чем он мог предполагать.
Соня на какое-то время была предоставлена самой себе. Она сидела на завалинке большого крестьянского дома, разговаривала с пожилой женщиной, у которой были большие, чересчур натруженные с годами руки. Они сразу бросились в глаза Степану, ещё взгляд, переполненный застывшей на морщинистом лице усталостью. Соня слушала. Женщина говорила.
— Что будет, не знаю. Четверо внуков у меня на руках осталось.
Степан прокашлялся, чтобы обратить на себя внимание.
— Степа всё хорошо? — спросила Соня, повернувшись к нему.
— Да Соня, только тебе нужно ехать. Я договорился с медиками, они возьмут тебя с собой.
— Нужно прямо сейчас? — спросила Соня.
— Да Соня.
Степан отошел в сторону. Соня перекинулась еще парой фраз на прощание с пожилой женщиной.
Определение Сони к медикам прошло благополучно и очень быстро. Женщина — медик средних лет с красивыми длинными пальцами, немного раскосыми, но от этого ещё более красивыми глазами зеленоватого оттенка, приняла Соню к себе, как драгоценный подарок.
— Не волнуйтесь господин прапорщик. Доставим к новому месту в полной целости и сохранности.
Голос женщины был так же приятен, как и её внешность, и Степан действительно успокоился. Соня уже сидела на одной из телег, когда он подошел попрощаться.
— Мы ведь обязательно увидимся? — откровенно спросил Степан и чем-то испугался собственных слов.
— Конечно, и ещё не один раз — ответила Соня.
Её голос звучал непринужденно, как-то немного весело, как будто Степан провожал её до соседнего городка к её маме, а сам должен был приехать следующим утром.
— Ты совсем не боишься за меня? — спросил он.
Степану хотелось произнести: — «я тебе совсем безразличен», но он не смог.
— Ты не представляешь, насколько я переживаю за тебя, но я Степа чувствую, верю. И
Соня проговорила эти слова почти с волшебной интонацией. Каждый произнесенный ею звук глубоко проник в Степана. Сначала ему стало стыдно за свои сомнения, а затем он просто ей поверил, и тут же пропала неприятная тень тревоги. Светлее стало небо, чище и безоблачней горизонт, легче воздух.
— Местом назначения определенно большое село с названием «Приметное». Мы будем далеко от предполагаемой линии фронта, господин прапорщик, так что не переживайте — вмешалась в разговор женщина — медик.
— Да, конечно.
Степан подступил ближе к Соне. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять его желание поцеловать Соню, понимая это женщина — медик отвернулась в сторону, а Соня потянулась к Степану. Они слились в долгом затяжном поцелуе. Не отрывались друг от друга, пока женщина — медик не закашляла, чтобы напомнить им, что пришло время трогаться в путь. Степан отстранился от Сони, и тут же к нему обратился посыльный.
— Ваше благородие, вас хочет видеть капитан Уткин.
— Иду — ответил Степан, сжал в своих ладонях ладони Сони, затем два раза помахал вслед отъезжающим телегам.
— Дела наши не очень. Это если мягко — прапорщик — обратился к Степану капитан Уткин.
Выглядел он тоже не лучшим образом, хотя был абсолютно трезв. Невысокого роста, с трудом доходил он до подбородка Степана. Толстоватый, но быстрый в движениях. Форма Уткина была уделана пылью. На лице имелся развод грязи, проходящий от левой щеки к шее.
— В общем, у меня два пулемета. Сотня с небольшим солдат, но надежных из Ижевских рабочих. Задача задержать продвижение полка красных на позициях сразу за селом. В общем, выиграть время. Звучит — невесело. Не спрашивайте, что будет с нами. Вы на войне не первый день.
Говорил Уткин спокойно. Степан ответил таким же тоном.
— Понятно всё господин капитан.
— Ваше место на правом фланге. Желаю удачи и очень скоро увидимся. Да и найдите поручика Евсеева, он объяснит всё конкретно, хотя, что тут объяснять. К чёрту всё — это.
После этих слов капитан Уткин оставил Степана.
Высотка была хороша. Расположение окопов тоже не вызывало вопросов. Поручик Евсеев заметно нервничал.
— Плохо дело без артиллерии. Сейчас подтащат красные пару полковых пушечек и зароют нас здесь, пикнуть не успеешь. Какой смысл на хер — ругался Евсеев, ища поддержки у Степана.
— Посмотрим — ответил Степан.
Ему не хотелось вступать в подобный разговор, от того, что поручик был абсолютно прав и от того, что в любом случае пока неизвестно, что и в какой последовательности предложат красные. Ясно было только то, что им не миновать укреплений, на которых сейчас находился Степан, и при этом имел сильное желание подкрепиться.