А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.7
Шрифт:
— Кто? — не понял Двуглавый.
— Этот… старик. Ну, Великий…
Раздался вибрирующий свист, и скрежещущий голос позвал:
— Двуглавый!
— Здесь, — неохотно сказала левая голова.
— Великий слушает тебя. Докладывай.
— Докладываю, — глухим свирепым голосом произнес Двуглавый. — За мной погоня. Космический корабль неизвестного типа. Атаковал его атомными торпедами — безрезультатно. Неотступно держится в двухстах километрах у меня за кормой. Прошу разрешения взять его на абордаж.
— Ни в коем случае! — загромыхал жирный голос загадочного Великого. — Никаких абордажей! В ближнем
— Рано. Скорость еще слишком мала. Но это еще не все, Великий. По данным радиоперехвата, за преследующим кораблем идут две эскадры. Похоже, мы все-таки разворошили осиное гнездо…
— Но это же ужасно! — плаксиво взвыл неведомый Великий. — Это же просто страшно! Будь осторожен, Двуглавый! Будь предельно осторожен, заклинаю тебя кровавой Протуберой и синей Некридой! Это будет катастрофа, если ты наведешь их на нашу базу! Постарайся обмануть их, Двуглавый, а уж убытки по контрактору я, так и быть, возьму на себя… Обведи их вокруг пальца! Натяни им нос, будь они прокляты со своей водой, кислородом, хлорофиллом и красной кровью!.. Ах, как ты меня огорчил, Двуглавый!
— Я тебя предупреждал…
— Ну и что же, что предупреждал, плачу-то ведь я!
Великий нудно сетовал, жаловался, грозил, сулил, увещевал, а Двуглавый, прихлебывая из кюветы, огрызался, оправдывался, обещал, хвастался, а Галя, решив, что сейчас самая пора подкрепить истощенные силы, обгрызала оттаявшие участки колбасного кольца, обсасывала размягчившиеся углы хлебной буханки и облизывала кусочки молочного льда. И это продолжалось довольно долго, но наконец Великий и Двуглавый пожелали друг другу здоровья, и сеанс по расписанию «экстра» закончился. Двуглавый допил свой коктейль, швырнул пустую кювету в обезьяну Ку и мрачно уставился в потолок.
— Жирный трус… — бормотал он угрюмо. — Платит он, видите ли… Аванс, видите ли, получил… Катастрофа, видите ли, будет! А мне какое дело? Да пропадите вы все со своими авансами и со своими базами вместе! Головы Двуглавого Юла дороже всех ваших баз и всех ваших авансов!.. Не родился еще в обозримой Вселенной такой носитель разума, ради которого Двуглавый Юл полез бы из своей драгоценной кожи…
Галя, выполняя свою программу подкрепления сил, старательно грызла, обсасывала и облизывала заледеневший провиант, обезьяна Ку сидела в углу и чесалась под мышками (ковер под нею потемнел от растаявшей влаги), а Двуглавый все бормотал и ругался и заверял всех, кого это может интересовать, что величайшей драгоценностью в обозримой Вселенной является именно он, Двуглавый Юл, а не какие-то там авансы и тем более базы. Потом левая голова его взглянула на Галю, и обе физиономии прояснились.
— А не развлечься ли нам? — провозгласил пират.
Галя встревожилась, но не подала вида. Между тем Двуглавый извлек откуда-то веревку и привязал к ней великолепный брильянт чистейшей воды. «Ну, уж это дудки», — подумала Галя.
— Ты поспала, девчонка? — осведомилась левая голова.
— Поспала, — с вызовом ответила Галя.
— Поела?
— Поела.
— Попила?
— Попила.
— Тогда давай играть.
Двуглавый бросил брильянт на пол и дернул за веревку. Брильянт, сверкая и отбрасывая на стены зеленоватые блики,
— Ну? — нетерпеливо сказала левая голова.
Галя отрицательно покачала головой.
— Не умеешь? — разочарованно проговорила левая голова. — Эй, Ку, а ну, покажи ей, как надо!
Ку тигром бросился на брильянт. Двуглавый не успел дернуть за веревку — Ку схватил добычу и на четвереньках выскочил из комнаты.
— Ку! — взревел Двуглавый в две глотки. — Стой, прохвост! А ну, вернись! Назад, кому говорят?
Ку неохотно вернулся.
— Подойди ко мне!
Ку очень неохотно подошел.
— Давай сюда камень! — загремела левая голова.
Ку помотал головой и показал пустые руки и ноги. Тогда Двуглавый поймал его за шерстистый загривок и по локоть засунул руку ему в пасть. Ку затрясся, глаза его вылезли из орбит, а Двуглавый с торжеством вытянул руку и разжал кулак. На ладони его сверкал брильянт и лежали несколько золотых монет.
— Ворюга! — сказал Двуглавый и дал обезьяне оглушительную затрещину.
Ку, тихонько прискуливая, убрался к себе в холодильник. Двуглавый обернулся к Гале:
— Поняла, как надо играть?
— Сам играй в такие игры! — вне себя от злости крикнула Галя. — Дурак двухголовый!
Двуглавый вскочил.
— В карцер! — заорал он, топая ногами. — В карцер, негодная девчонка!
8
Галя сидела в темном карцере, погруженная в самое мрачное уныние. Ей очень хотелось плакать от обиды и злости, и очень болело ухо, за которое ее тащил сюда в пьяном раже разъяренный Двуглавый. В довершение всего ее удручала и утомляла необходимость сидеть совершенно неподвижно. Дело в том, что карцер у пиратов представлял собой длинную горизонтальную трубу с гладкими стенками, закрытую с одной стороны тяжелой крышкой люка, а с другой — ребристым металлическим щитом. Эта труба при малейшем движении начинала раскачиваться, и Гале приходилось тогда изо всех сил упираться руками и ногами, чтобы не стукнуться затылком или не расквасить нос.
Итак, Галя сидела в темноте, стараясь не двигаться, и то лелеяла разнообразные планы мести, один другого ужаснее, то мысленно упрекала своих далеких друзей в нерасторопности и нерешительности, когда ей вдруг почудилось где-то совсем неподалеку жалобное стенание. Она прислушалась… Да, сомнений не было: кто-то не то вздыхал, не то стонал, и звуки эти доносились из-за ребристого щита, закрывавшего дальний конец трубы. Тогда Галя вскочила на ноги и, расставив руки, чтобы сохранить равновесие, побежала туда. Все-таки она несколько раз упала, а один раз даже перевернулась через голову, но в конце концов добралась до щита и приникла ухом к ребристой холодной поверхности. И сейчас же услышала протяжный горестный вздох.
— Кто там? — вполголоса окликнула она.
Наступила тишина, затем кто-то прошептал хрипло:
— Не смею отвечать. Кто спрашивает?
— Галя…
— Впервые слышу.
— Галя. Так меня зовут. Я пленница.
— Тебя уже вмонтировали?
Это был странный вопрос, и Галя не сразу нашлась, что ответить.
— Н-нет, по-моему… Не знаю… Я в карцере сижу.
На этот раз удивился ее неведомый собеседник.
— Как — в карцере? Почему в карцере? Ты спряталась? Бежала?