Абиссинец
Шрифт:
10 апреля 1892 г. Санкт-Петербург, Зимний дворец, кабинет императора Александра III
В кабинете двое: император и министр иностранных дел Гирс Николай Карлович.
– Николай Карлович, почему я не имею от вас точной информации об итало-абиссинском конфликте? В Италии скандал, левые требуют отставки правительства Криспи. Газеты публикуют информацию о зверствах итальянцев – вот, поглядите! – Царь кивнул на газеты, разбросанные на столе, видно, кому-то уже показывал.
Сверху лежал свежий выпуск «Пти журналь» – газеты, размещавшей на первом и последнем листе цветные иллюстрации на злободневные темы, чаще – касающиеся мировой политики. Рисунки делались
Так вот, на передней странице номера «Пти журналь», вышедшего несколько дней назад и поездом через Берлин и Варшаву, доставленным в русскую столицу, был изображен итальянский кавалерист с искаженным злобой лицом, замахивающийся саблей на врача, священника, поднявшего крест, и сестру милосердия, закрывающую своим телом чернокожего раненого в бинтах. На заднем фоне итальянская кавалерия громила палатки с нанесенным на них красным крестом. Такой же флаг с красным крестом был и на флагштоке полевого госпиталя.
В статье были приведены три фотографии, которые были как бы продолжением сцены, изображенной на обложке: на первой были зарубленные начальник госпиталя в мундире с повязкой Красного Креста (это хорошо было видно на снимке) и православный священник с зажатым в руке большим металлическим крестом; на второй фотографии были видны трупы врачей и медицинских сестер, тоже со знаками Красного Креста, и третья фотография показывала ряд убитых, выложенных для погребения у свежей могилы – ближе лежал медицинский персонал, дальше – раненые в бинтах, вдали были видны покосившиеся или поваленные палатки с большими красными крестами (естественно, фотографии черно-белые, но хорошего качества). Подписи под фотографиями гласили, что они были сделаны под Адуа русским корреспондентом Павловым и переданы в Европу с оказией. Статья была написана в резко отрицательном ключе по отношению к бесчеловечным и попирающим нормы общечеловеческой морали действиям итальянских войск в Эфиопии и призывала французское правительство потребовать объяснений этому вопиющему случаю у итальянского короля Умберто.
Царь дождался, когда Гирс прочитает статью, и сказал:
– Господин министр, возможно, ваши чиновники не читают иностранную прессу, но, надеюсь, в русских газетах они знакомятся не только с результатами скачек и объявлениями о продаже? Вот вчерашняя петербургская «Неделя» с заметкой этого самого корреспондента Павлова, переданная по телеграфу еще неделю назад. Просто в редакции не поверили, что такое возможно, и попросили подтверждения у Павлова, так как никакого нештатного корреспондента в Эфиопии у них нет. Заметка короткая, поскольку передана телеграфом, главный редактор сказал в полиции, что у них нет сомнений, что ее написал знакомый ему лично человек, так как во второй телеграмме были ответы на два вопроса, которые редактор Гайдебуров и человек, взявший псевдоним «Павлов», могли знать только лично.
– Ваше величество, позвольте поинтересоваться, кто же эта таинственная личность? Уж не тот ли человек, который был отправлен посланником к негусу Менелику Второму?
– Именно так, Николай Карлович! Это бывший посланник в Эфиопии Александр Павлович Степанов, который ушел со службы после известных вам событий и поступил на военную службу к негусу вместе с офицерами и нижними чинами, написавшими рапорта об отставке. Теперь, согласно докладу генерала Обручева, бывшего у меня до вас, он командует самой боеспособной частью эфиопской армии, а в сражении под Адуа он, взяв крепость Мэкеле и командуя правым флангом войска Менелика, удерживал атаки многократно превосходящих его по силе итальянских войск левого фланга. Генерал Обручев доложил, что, согласно телеграмме Степанова, негус высоко оценил подвиг русских, произведя Степанова во второе по старшинству эфиопское воинское звание, аналогичное нашему генерал-лейтенанту и наградив всех русских эфиопскими орденами и медалями.
Далее царь приказал главе МИДа немедленно организовать поездку ближайшего военного агента и консула к Менелику, чтобы на месте убедиться в развитии событий, тем более что в последней телеграмме Степанова, посланной им из бывшего итальянского порта Массауа, он сообщает, что взял порт и силами пехоты, посаженной на лодки, ночью захватил крейсер, две канонерские лодки и миноносец, а также военный транспорт, утопив при этом второй итальянский крейсер.
Обручев сообщил царю, что, по данным русского военного агента [72] в Риме, в Генуе стоят несколько транспортов, готовые к погрузке десанта итальянских войск силой не менее дивизии, а то и двух. С этой целью с австрийской границы была снята дивизия альпийских стрелков и заменена резервистами. В Геную уже прибыла артиллерийская бригада 80-мм полевых орудий на конной тяге и сейчас орудия и боеприпасы уже грузят на транспорты. Это известие пришло вчера, поэтому в течение недели транспорты под эскортом двух броненосцев и нескольких крейсеров могут выйти в море и еще через неделю эскадра достигнет Эфиопии.
72
Так назывались не шпионы-нелегалы, а те, кого сейчас принято называть военными атташе при посольствах за рубежом.
– В связи с этим, я приказываю вам, Николай Карлович, сделать все, чтобы не допустить посылки этой экспедиции. Срочно пошлите ноту итальянскому правительству и вызовите посла Италии по факту разгрома русского госпиталя и жертв среди русского медицинского персонала. В Париже уже забросали тухлыми яйцами итальянского посла, и раздаются призывы идти громить итальянское посольство, а у нас неизвестные ночью вылили ассенизационную бочку прямо перед входом в итальянское посольство и скрылись. Вы что-то об этом знаете в своем «Министерстве иностранных дел в Российской империи» [73] ?
73
Так острословы переиначивали название вставляя предлог «В» и получалось как бы русский МИД действует В России, исполняя чью-то стороннюю волю.
– Ваше величество…
– Так вот, я не хочу погрома посольства и выходок толпы в отношении посла, как это происходит в «демократической» Франции, у нас, слава богу, не демократия, но посылку эскадры я допустить не могу, так и знайте!
Глава 10. Верчусь, как белка в колесе, но уже перемирие
10 апреля 1892 г., вечер, Гатчинский дворец в окрестностях Санкт-Петербурга, рабочий кабинет ЕИВ
В кабинете двое, император Александр III сидит в кресле за рабочим столом, развернувшись ко второму собеседнику в кресле рядом, генералу Черевину.
– Ты знаешь, Петя, вокруг этой Абиссинии с Италией интересная ситуация складывается. Сегодня был у меня генерал Обручев и министр иностранных дел… – царь пересказал вкратце генералу Черевину содержание утренних разговоров.
– Ну и что тут сложного, ваше величество, всыпь ты этим итальянцам, чтобы знали, как русских врачей убивать.
– Так итальянцы открестились тем, что знать не знают, ведать не ведают, кто убил – свалили все на своих негров, мол, они бестолковые, русских с абиссинцами перепутали, а что флаг и повязки с красным крестом, они не разбираются, темные, мол, люди.