Абрек из Мюнхена
Шрифт:
– Да вон, напротив, поезд тоже на Пятигорск.
Возникло минутное замешательство. Телохранитель, в силу своей профессии, видимо быстрее соображал.
– Вы, господа, кажется не на тот поезд сели!
– Как?
– А этот куда?
– Сейчас уточним!
Охрана крикнула проводницу, а Вячеслав стал успокаивать Карла Мюллера и Лону:
– Ничего! Если ошибочка вышла, успеете пересесть.
Телохранитель вернулся моментально. Он подтвердил, что этот поезд идет в Хабаровск, надо срочно пересесть.
А на перроне, оркестранты решили играть до последней минуты. Они как раз собрались
– Э…э! Что случилось?
– Идиоты! – не выбирая выражений, Вячеслав Туркин послал их на дальний хутор. – Вы куда сели?
Квартет тоже умел быстро соображать. Через минуту посреди платформы таращил бестолковые глаза Тимур, а четыре представителя высоких муз заменили собой ушедших носильщиков. Став цепочкой на платформе, и открыв окна, музыканты передавали коробки в соседний состав. Одна из них упала и разбилась. Из коробки потекла янтарная жидкость распространяя вокруг себя божественный запах коньяка.
– Раззява!
– Откуда только у тебя руки растут?
– Оттуда же, откуда и у тебя.
– Такой нектар пролил.
– Ничего! Его там еще, на целый полк хватит!
– То на полк, а то на нас!
– Слушай, если они едут не в Хабаровск, куда они столько провизии набрали!
– Какая нам разница! У богатых свои причуды!
Проводницы тоже оживленно обсуждали курьезную ситуацию.
– А почему они сели именно на наш поезд?
– Да тот прохиндей, что впереди с оторванной головой шел, сюда приказал заносить.
– Ты думаешь, он специально это сделал?
– Судя, по его ухмыляющейся роже, специально.
Напарница недовольно поморщилась.
– Вечно ты плохо о людях думаешь!
– А с чего бы это вдруг мне об них хорошо думать? С виду все солидные господа, а подстаканники вечно пропадают. Не в небо же они испаряются.
Только вновь горе путешественники разместились, как поезд тронулся. Вячеслав Туркин на ходу соскочил с подножки вагона и, дождавшись, когда мимо проплывет знакомое окно послал Лоне воздушный поцелуй.
– Уведу! Как пить дать уведу ее у немца.
Он круто развернулся и жестко приказал своим телохранителям:
– Поехали. Время – деньги!
Так началось знаменательное передвижение немецкого коммерсанта Карла Мюллера на Юг России. В купе стояли живые цветы.
– Ах, букет с розами забыли! – с сожалением сказала Лона. Карл Мюллер промолчал. Он вытирал пот со лба.
– Красивый был букет! – еще раз напомнила о подарке Лона. Карл Мюллер раздраженно сказал:
– Этот Туркин тоже красивый! У них тут такое смешение кровей, что не поймешь, кто он по национальности. А букет правда был хорош. Забыть не можете?
Вопросик был с подтекстом. То ли Туркина она забыть не может, то ли букет. Лона приняла правила игры.
– Приятно, когда есть что вспомнить! Красота – вдохновляет!
– Красота без разума пуста!
– Наоборот, без красоты жизнь пуста.
Карл Мюллер все никак не мог успокоиться и продолжал вытирать носовым платком уже сухой лоб. Ему пришла в голову тоскливая мысль, что ничего у него не получится и на этот раз с Лоной. Не захочет, и ничего ты с ней не сделаешь.
А с утра он ничего толком не поел. Если сейчас предложить Лоне сходить в ресторан, она просто его не поймет. У них такие блюда… Карл Мюллер вспомнил поджаренного, с хрустящей корочкой поросенка, которого заворачивал в промасленную бумагу узбек повар и у него, как у захудалой дворняжки потекли обильные слюни.
– Переоденемся? – предложила Лона. – Я первая выйду!
Карл Мюллер выглянул в коридор. Редкие соседи стояли у окон кто в чем, кто в спортивных костюмах, кто в пижаме. Спортивного костюма с собой у Карла не было, он не признавал молодежную моду. Когда Лона вышла, Мюллер сначала хотел одеть хлопчатобумажный, светлый костюм и брюки, но потом раздумал. У него есть отличная пижама, легкая из шерсти ламы, расшитая индейскими узорами. Привезена из Лимы. Облачившись в нее, он уступил купе Лоне.
У той удивленно вздернулись брови. Как это понимать? Солнце еще в зените, а он готов уже лечь спать? Не рано ли герр Мюллер, вы собрались меня укладывать в свою постельку?
Как и любая женщина, особенно красивая женщина, Лона без подсказки знала, что на уме у ее спутника. Она мысленно рассмеялась. Если дело вдруг дойдет до принуждения, то она одна может запросто справиться с двумя такими, как Мюллер мужиками. Его то не учили драться в ограниченном пространстве, а вот она знает, как сделать эти поручни, дополнительной точкой опоры.
Иех! Вот захватом голой ноги она, как удав душит покусившегося на ее девичью честь спутника. Карл Мюллер задыхаясь и прося пощады, сползает на пол и целует ступни ее ног. Увиденная мысленно картина рассмешила ее. Сидел бы дома под теплым боком у жены и не рыпался. А раз так, то получай. У Лоны вдруг родилась гениальная идея, как довести до умопомрачения сгорающего от страсти работодателя и оставить его с носом. У Тимура ведь отдельное купе. Она вечером перейдет спать туда, а своего названного братца пришлет на свое место. А то, видишь ли, плати мальчик сам за свой билет.
Лона с удивлением подумала, что ласково обращается к Тимуру, к своему объекту разработки. Говорили им на занятиях, часто так бывает, что следователи влюбляются в подследственных. Она не верила. И вот… Лона стряхнула наваждение. Нет, она духом намного сильнее своего тела. С ней ничего такого не случится. А вот богатенького дядюшку Мюллера, почему не разыграть. Надо же чем-то скрасить неблизкую дорогу. И Тимур будет под приглядом. Оставлять его одного ни в коем случае нельзя.
Раздевшись до трусиков, она оглядела себя в зеркало. Да, есть от чего терять мужчинам голову. Бог одарил ее уникальной фигурой. Ага, значит так. Лона достала легкое платье из чемодана и, едва прикрывшись им, позвала своего спутника. Хмурый он стоял у окна, смотря на пробегающие мимо перелески.