Абрикосовый мальчик
Шрифт:
– Я же вам уже сказала. – Полина раздраженно отвернулась от женщины, затянувшись сигаретой.
– Девочки, ну пожалуйста, – увидев готовность Аси помочь, с вновь вспыхнувшей надеждой просительно протянула женщина, – здесь поблизости других цветочных магазинов нет. Мне очень-очень нужно.
– Что вам нужно?
– Просит, чтобы ее цветы доставили по какому-то адресу, – ответила за нее Полина. – Я ей объясняю, что у нас маленький магазин, надо обращаться в специализированный, большой. У нас нет доставки, ясно? – обращаясь к женщине, грубо
– Может быть, дать адрес? – сжалилась над просительницей Ася.
– Поймите, я не в состоянии никуда ехать. Плохо мне. Сил нет. Ну что вам стоит? Это совсем недалеко, практически за углом. Я заплачу.
Полина презрительно дернула плечом:
– Мы здесь не курьерами работаем. Вот приедет машина, на склад цветы привезут, – она показала на соседнее помещение, – мы можем попросить ребят.
Опустив плечи и безнадежно махнув рукой, женщина понуро побрела восвояси.
– Постойте! – не выдержав, крикнула ей вслед Ася. Не могла пропустить сердобольная девушка чье-то горе. – У меня смена кончилась, я доставлю ваши цветы... – И, увидев осуждающий взгляд Полины, добавила: – Если не далеко, конечно.
– Ой, спасибо вам, – тут же вернулась женщина. Ее лицо просветлело. – Тут совсем близко. Я вам покажу... я бы сама, да меня не пускают.
– Пойдемте в магазин, какие вас интересуют цветы? – Ася позвала женщину внутрь.
– Не вляпайся в какую-нибудь историю, – предупредительно шепнула подруге Полина. – Куда это ее не пускают, а тебя пустят?
– Розы, вот эти розы. – Женщина подошла к белым розам, руки ее тряслись.
– Сколько штук? – Не обращая внимания на предупреждение подруги, Ася вытаскивала длинноногих красавиц за головки.
Незнакомка залезла в сумочку и, достав кожаное портмоне, вывернула содержимое возле кассы.
– Вот, посчитайте, на все. Понимаете, – теперь обращаясь уже только к Асе, заторопилась она, – он очень любил белые розы и всегда их мне дарил. Всегда – и на день рождения, и если случайно повздорим, и просто, когда настроение плохое, принесет. У нас с ним знак такой был: розы – это примирение, это любовь. А теперь, наверное, поздно! – Она опять занервничала. – Простить себе не могу!
– Он что, умер? – равнодушно поинтересовалась Полина.
– Нет, слава Богу, жив. Но они меня к нему не пускают. А если вы цветы принесете, я туда записку вложу, он все поймет.
– Так, – грозно произнесла Полина, собравшаяся было пробить покупку. – Вы что, подставить ее хотите?
– Девушка, при чем тут подставить? Я же не бандитка!
– А он, кому цветы?
– Боже мой! Он муж мой, Сергей. Я уйти от него хотела. К другому, понимаете? Мы работали с ним вместе. Работа, она, знаете, затягивает, дни и ночи вместе, а там мимолетное слово, касание руки, все кажется значительным, важным. Вот мне, дурочке, и почудилось. Ради этого семью решила разрушить. А он, – женщина не могла сдержать подступивших слез, – он меня любит очень.
– Кто любит? Тот, к которому вы собрались уходить? – не разобравшись
– Нет, тот, напротив, наобещал, только оказался не тем, за кого себя выдавал. Как только узнал, что я от мужа к нему собралась, – сразу от ворот поворот.
– Ясное дело, развлечься с мужней женой одно... – язвительно бросила Полина.
– Да что вы в этом понимаете? Нас с ним совсем другое объединяло – он шефом моим был! Вам первым об этом говорю. – Женщина махнула рукой, словно оправдываясь сама перед собой за такое откровение.
– Ше-фом? – словно сообразив что-то, протянула Полина и, не задав больше не единого вопроса, к удивлению Аси, пробила покупку.
– Успокойтесь, – протянув пачку бумажных платков, хлопотала над женщиной Ася, – я все сделаю. Где он живет, ваш Сергей?
– Да не живет... – Голос женщины вновь задрожал. – Он в больнице. – И, снова обращаясь только к Асе, закончила свою печальную историю: – У него сердце и до этого пошаливало.
– А вам вместо него здорового захотелось? – вновь не выдержав, съязвила Полина.
Но несчастная, не обращая внимания, закончила свой рассказ. Чувствовалось, что ей необходимо выговориться.
– Мы с ним ехали в машине, когда я ему во всем призналась.
– Признались? Зачем? – Удивление Полины прозвучало вполне искренне, без издевки.
– Я не могла его обманывать. Он этого не заслуживает. «Сережа, – сказала, – я, кажется, полюбила другого». Он на меня так посмотрел. Так посмотрел! Не ожидал. Если он не выживет... я буду помнить его глаза. – Женщина сжала бумажный платок так, что костяшки пальцев побелели, и продолжала: – Потом я выскочила из машины. Не могла выдержать его взгляд. А он... он поехал дальше и... буквально сразу попал в аварию. Говорят, с сердцем стало плохо. Вот! Теперь он в больнице, и что с ним, не знаю. А меня туда не пускают.
– Кто?
– Родственники его: мать, сестра. Если вы придете и скажете: из магазина, цветы, дескать, прислали – они же не знают от кого, – вас пустят. А я записку в букет... Потом, если он увидит белые розы, и так поймет.
– Как? – допытывалась Полина.
– Я же вам говорила, белые розы – это наш знак: примирение, любовь!
– Любовь... – передразнила Полина и презрительно посмотрела на убитую горем женщину.
Она не уважала слабость. Если уж приняла решение уйти к другому, шагай. А если не разобралась, кто из двух милей, и вовсе дура.
Ася, напротив, всем сердцем сочувствовала бедной, растерянной незнакомке.
– Не расстраивайтесь вы так. Я все сделаю. А вы меня у больницы подождете. Я вам потом все расскажу. Меня Асей звать. Все будет хорошо, – ласковым голосом утешала она женщину. – Потом я вам дам адрес магазина, который и доставку принимает, и розы у них всегда свежие. Будете каждый день ему посылать.
– Каждый день! Правильно, Ася, вы меня надоумили! Я буду ему каждый день посылать, пока он меня не простит.