Абсолют. Время просвещения
Шрифт:
– Здравствуй, Феллан, - приветствовал парня шаман. – Играй, пожалуйста. И не думай, что разбудил меня или потревожил. Я слишком стар, поэтому зимой практически не сплю, да и вообще мало стал спать. А твоя мелодия меня немного успокаивает и навевает воспоминания о тех временах, когда я плавал наперегонки с акулами и бился с водяными змеями.
Фел молча кивнул головой и продолжил свою игру. Он попытался представить, как выглядел Лон, когда под его кожей бугрились мускулы, его волосы были не белые, а ярко зеленые, как у молодых парней его народа. И мелодия приобрела немного другой тон и ритм. Шаман, прикрыв веки и покачиваясь на маленькой волне, погрузился в мелодию. Парень же продолжал играть, четко представляя себе и быстро плывущего суанноса, и морских животных, и морские волны. Когда Фелу показалось, что старый шаман крепко уснул, он прекратил играть и попытался тихо удалиться, чтобы не разбудить
– Спасибо тебе, Феллан, - раздался за спиной скрипучий голос. – Эти мгновения, на которые мне удалось забыться, дали мне сил. Скажи, а тебя что гнетет? Ты пришел сюда один, ничего не делаешь, а просто играешь какую-то грустную мелодию. Поведай старику, может что-то присоветую.
И Фел рассказал шаману обо всех своих переживаниях. «Только с отцом я так позволял себе откровенничать», - пронеслось в голове у парня, когда он закончил свой рассказ. Лон немного задумался, покусывая свои губы, потом начал говорить:
– Давно это было, когда еще этот мир покрывал один большой океан, а суша едва только начинала появляться. Мы, дети морей, безраздельно правили на бескрайних просторах. Наши шаманы были столь могучи, что могли повелевать штормами, а наши воины были столь сильны, что запросто могли выбрасывать на появляющиеся участки суш акул и других огромных обитателей морей, которых уже и в помине нет. Был один ритуал, в процессе которого наши шаманы выращивали черную жемчужину, размером с твою голову. Ее наполняли силой самые мощные наши шаманы. А наши воины относили ее к огнедышащим горам, чтобы предотвращать выбросы огненной крови земли. Когда такие горы стали появляться на сушах, мы приручили морских ящеров, у которых были лапы, и на них добирались к вершинам гор на открытой земле. Как и сейчас, между нашими народами шли войны за лучшие территории. Никто не одерживал верх, так как сильных воинов и могучих шаманов было примерно поровну у каждого народа. И вот, в один из походов наших воинов к дышащей горе случалась такая история. Шаманы задержались с изготовлением черной жемчужины, и времени для предотвращения взрыва оставалось очень мало. Наши враги, суарросы, каким-то образом прознали об этом и направили большой отряд своих воинов, чтобы помешать нашим воинам бросить эту жемчужину. Последствия же от этого были бы очень печальными для нашего народа. Погибли бы и кладки с нашими мальками от вышедшей огненной крови земли, и наши поля погибли бы. Да-да, - сказал Лон, заметив удивленный взгляд Фела, - мы выращиваем так же, как и вы у себя на дне очень много чего такого, что используем в еду. У нас много разных полей… Но сейчас не об этом. Так вот. Когда наши воины вышли на берег верхом на морских ящерах, их там ждали. Сказать, что наши были не готовы к нападению, что-то подобное ждали. В отряде было несколько очень сильных шаманов, поэтому первые удары врага были благополучно отбиты. Но потом в бой вступили шаманы суарросов. Их количество, как потом посчитали оставшиеся в живых наши воины, троекратно превосходило количество наших шаманов. Бой был жестокий. Наших воинов теснили обратно к воде, и шансов зайти на гору и бросить жемчужину в рану земли не представлялось возможным. Один из ударов шамана суарросов попал в сундук с драгоценным грузом, и жемчужина раскололась. Наши воины были в ужасе, план врага удался. Теперь нашему народу грозили и голод, и потеря потомства, и потеря своего положения среды наших племен.
– А почему вы селились в таких местах, где могли случится выбросы огненной крови земли? – перебил шамана Фел.
– Силы, которые клубились в огненной крови, насыщали воду рядом с местом выхода этой крови, что позволяло получать более сильное потомство. А прежние потоки огненной крови, которые шли много поколений до нас, насытили почву таким образом, что урожай морских водорослей был очень богатым. В других местах этого не было, и, следовательно, урожай плохой, еды всем в достаточном количестве не хватает, воины слабеют, дети рождаются слабыми, а мы становимся рабами у других племен.
– Так у вас много племен?
– Когда-то было больше десяти племен, и это в цивилизованном нашем мире. Сколько было диких, никто и не знал. Сейчас нас осталось всего три племени. Мы, суарросы и суаггосы. Не перебивай, - хмуро сказал шаман, отчего Фел, потупив взор, тихо извинился. – Так вот. Кхе. Наши воины, взбешенные тем, что кровь земли не будет остановлена, времени на изготовление новой жемчужины уже нет, с утроенной яростью бросились на врага. Те, увидев, что сундук разрушен, а жемчужина раскололась, попытались отступить к морю, но наши воины не позволяли им это сделать. Резня была страшная. Когда пали последние суарросы, способных передвигаться по суше осталось только два суанноса: Фос и Харфос, отец и сын. Их ящеры меньше всего пострадали в бою, хоть
Старый шаман замолчал. От столь длительного рассказа он сильно устал и просто прилег на волну, набираясь сил. Фел молча сидел, не решаясь потревожить старика. Когда молчание затянулось, парень немного поерзал на месте, как бы привлекая внимание. Шаман, погруженный в свои мысли, поднял глаза на Фела. Потом увидел немой вопрос в глазах Фела, вспомнил, о чем только что рассказывал и продолжил:
– Но земля не приняла Харфоса. Черная жемчужина растворилась, успокаивая кровь земли. А Харфос, впитав в себя силу земли и силу жемчужины, воспарил над сушей, созерцая картину, которая перед ним раскинулась. Так у нас появился наш первый, как вы говорите, маг. Что я хотел до тебя донести этим рассказом: твое предназначение и твоя суть могут раскрыться в любой момент. То, что ты своей игрой на флейте заставляешь наших парней и девушек сплетаться в брачном танце, то, что с помощью твоей игры были повержены враги, и, как мне рассказывал Линни, раны заживают быстрее, деревья становятся сильнее, а враг в ужасе бежит, ты обладаешь огромной силой. И она когда-то откроется тебе. Дай только время.
– А что стало с Харфосом? – смущенно спросил Фел.
– Харфос стал нашим вождем. Но он не повел суанносов против наших врагов, хоть из-за них погиб его отец, а наш народ едва не стал изгоем. Он попытался объединить наши племена. Но союз, рожденный на превосходстве одной стороны над другой, не вечен. Хоть Харфос и прожил жизнь пятерых суанносов, а кровь земли перестала выходить и причинять нам вред, после его смерти союз племен распался, мы продолжили уничтожать друг друга, наши города пустели, земля стала выходить из моря, а наши поля исчезать. И сейчас ты видишь, что стали малочисленными и слабыми. Твоя игра дала нам шанс получить сильное потомство, но когда это будет? А ты, парень, не терзайся. Придет и твое время. А сейчас поиграй мне немного. Может хоть немного получится поспать. Устал я без сна.
Фел, вдохновленный рассказом Лона, принялся играть. Но мелодия его уже отличалась от той, которая привлекла старого шамана. Она легко влекла вперед, в необозримые дали, заставляла парить в воздухе, побуждала что-то создавать, играть с детьми, идти навстречу невзгодам.
Лон, убаюканный музыкой, прикрыл глаза и погрузился в сладостную дрему. Перед его взором проносились радостные моменты удачных охот, видения полей с богатым урожаем водорослей, и шустро плавающие мальки, здоровые и жизнерадостные, каким он был сам в пору его девства.
Глава 13
Тревожные вести пришли в поместье в первый весенний день. Все обитатели, как обычно, были погружены в свои повседневные заботы: кто-то постигал новое в магическом искусстве, кто-то отрабатывал полученные знания, кто-то занимался текущей работой в поместье.
Стоявшие около моста караульные кентавры заметили шатающуюся фигуру, которая показалась из Тихой рощи. Старший караула, Раск, отправил вестового в поместье за помощью, а сам со вторым подчиненным поспешили на помощь вышедшему из леса. Им оказался светлый альв Адмир, один из молодых боевых магов, направленный с группой кентавров на патрулирование внешних границ Тихой рощи. Он еле передвигал ногами, а когда увидел спешащих ему на помощь кентавров, упал на землю и потерял сознание.
– Подними его и положи мне на спину, - велел Раск. – Я отвезу его в поместье к магистрам. Парню сильно досталось, судя по крови и синякам.
Молодой кентавр осторожно поднял и положил Адмира на широкую спину Раска. Потом, подумав немного, снял один из своих поясов и привязал альва, чтобы тот не упал во время скачки. Когда убедились, что раненый хорошо закреплен, Раск тихой рысью отправился к поместью. Около основных ворот к нему навстречу выехали Нисс, Геда на лошади и Баэль на своем Гарде.