Абсолютная память
Шрифт:
— Тогда по какой-то причине он откладывает стрельбу, пока не доберется до задней части школы. Затем начинает отстреливать людей, идет по коридорам, заходит в классы, и все это время стреляет. Доходит до кабинетов администрации и убивает завуча. Затем уходит через разгрузочную площадку столовой и дальше по тропе в лес. Похоже на правду?
— Ты хочешь сказать, почему же он не начал стрелять сразу, а потом двинулся к задней части и вышел через черный вход?
Декер разглядывал потолок.
— Давай пока отложим средства и посмотрим на мотив. В Мэнсфилде хватает насилия. Банды, наркотики, нападения.
— Не буду спорить.
— Так может, это «Коломбина»? [13] Мальчишка с затаенной обидой? Может, даже не ученик. Из другой школы, выпускник или исключенный отсюда…
— Мы собираем базу данных с этой информацией, — ответила Ланкастер. — ФБР помогает.
— Когда у них будут результаты?
Ланкастер потерла глаза и посмотрела на часы:
13
Декер имеет в виду так называемую «Бойню в школе “Коломбина”» (1999), когда двое учеников старших классов убили двенадцать учеников и учителя, ранили еще около двадцати человек, а потом застрелились.
— Пока не знаю. Слушай, я съежу домой, посплю часок и сменю одежду. И нужно хоть немного сменить Эрла. Последнее время Сэнди плохо спит.
Декер знал Сэнди Ланкастер, милую, веселую, игривую и приходящую в безумный восторг от всех и каждого. Но с такой же легкостью она могла впасть в депрессию и тревогу, столкнувшись с какой-нибудь бытовой ерундой. И тогда ни в какую не засыпала. А это означало, что в доме Ланкастеров никто не спит.
— Тебе нужна какая-то помощь с этим? — спросил Амос.
Мэри выглядела удивленной.
— Ты предлагаешь себя в качестве няньки?
— Не знаю. Я просто… спрашиваю, — неловко закончил Декер.
Он редко ухаживал за Молли, когда та была совсем малышкой. Декер был таким огромным, а она — такой крошечной, что он все время боялся что-нибудь ей сломать.
Ланкастер улыбнулась.
— Я справлюсь, Амос. Но спасибо. Я вернусь в участок утром, попозже. Мы сможем взять по чашке кофе и поработать с материалами. Тебя подбросить до твоего мотеля?
— Нет, я еще зависну здесь на какое-то время.
— Как скажешь. Захочешь поговорить, о чем угодно, — звони.
Она собрала вещи и пошла к выходу. Потом остановилась и обернулась к Декеру:
— Знаешь, чувствую себя прямо как в старые времена.
Амос промолчал, только чуть кивнул, и Мэри улыбнулась. Потом повернулась и ушла.
Декер сидел на стуле в библиотеке. Он уже провел здесь больше времени, чем за четыре года учебы в школе. Дело не в том, что учеба давалась ему легко; это было не так. Тогда он не относился к людям, которые садятся и читают. Но это изменилось. Сейчас Амос поглощал чудовищные объемы информации. Сейчас, когда он запоминал все, казалось, будто ему постоянно не хватает новых сведений. Декер задумывался, есть ли у его мозга предел емкости. Если да, то хорошо бы этот предел был таким же большим, как он сам.
Амос следил, как люди из ФБР, оккупировавшие стол напротив, занимаются своими делами. Все они были аккуратными и подтянутыми, моложавыми, неисчерпаемо профессиональными,
«Ну, я хотя бы подровнял бороду и подстригся. Иначе они уже арестовали бы меня за сходство с толстожопой версией Чарли Мэнсона».
А в следующую секунду Декер уже забыл о фэбээровцах. Он исчез из Мэнсфилдской библиотеки. Он больше не думал об этом побоище. Слова Ланкастер.
«Я вернусь в участок утром, попозже. Мы сможем взять по чашке кофе и поработать с материалами».
Декера не будет в участке попозже утром. Ему нужно быть в другом месте.
«Я буду на предъявлении обвинения».
Себастьян Леопольд отвердел в мыслях Декера. Тот промотал каждую секунду их разговора. Каждое слово, каждый взгляд, каждое движение. Что-то не складывалось, но Амос не мог определить, что именно, хотя всегда справлялся с такой задачей. Факты-сироты, так он любил их называть. Никто не претендовал на них, поскольку они были ложью.
Однако с Леопольдом так почему-то не вышло. И это вселяло тревогу, но вместе с ней — надежду. Причина для надежды? Само существование Леопольда. Прежде Декеру было не от чего отталкиваться. А сейчас у него появился сундук — в форме человека в камере — с приоткрытой крышкой. И раз уж это случилось, рано или поздно вылезет то, что скрывается внутри.
Декер вышел из библиотеки и направился к выходу из школы.
Снаружи все еще шел дождь. Точнее, сейчас он усилился. Труповозки уже уехали, а вместе с ними рассосалась толпа людей. Исчезли телефонные свечи. Но перед школой лежала целая гора цветов, нарисованных плакатиков и плюшевых мишек. Все уже отсырело и промокло. Но намерение было по-прежнему ясным. И по-прежнему сильным.
Декер прочитал несколько надписей.
«Покойтесь с миром, мистер Крамер».
«Дебби, нам тебя не хватает».
«Мы никогда не забудем тебя, Эдди».
Город прекрасно знал, кто погиб, хотя официальных объявлений еще не было. Погибли те, кто не вернулся домой.
Человеку в камуфляже следовало это увидеть. Человеку без лица, способному легко перепрыгивать длинные школьные коридоры. Иначе как он добрался из точки А в зону поражения «Дебби, нам тебя не хватает»?
Декер вернулся на трибуны и сел под навесом, чтобы укрыться от дождя, хотя он уже здорово промок.
Через несколько часов Себастьяну Леопольду будет предъявлено обвинение. И Амос собирался быть там. Обычно предъявление обвинения — скучный, механический этап юридической системы. Однако был один важный кусочек информации, который Декер хотел увидеть сам.
Он посидел еще немного, потом, когда дождь поутих, встал и пошел в сторону «Резиденс Инн». На эту прогулку ушло приличное время, поскольку Амос ходил уже не так быстро, как привык. Зато он смог подумать. И пришел как раз к завтраку. Заглотил половину буфета, часок вздремнул, принял душ, причесался, натянул свой «адвокатский» костюм и направился к зданию суда. Посмотреть, как же Себастьян Леопольд будет отвечать на самые важные вопросы, которые сегодня задаст ему судья.