Абсолютная память
Шрифт:
— Мисс Линч, а где защитник мистера Леопольда?
Та откашлялась и сказала:
— Он был не в состоянии нанять адвоката, и ему был назначен общественный защитник. Однако мистер Леопольд отказался от его услуг. Несколько раз, я должна добавить.
Взгляд Эбернати метнулся к обвиняемому:
— Мистер Леопольд, вы понимаете зачитанные обвинения против вас?
Леопольд посмотрел по сторонам, будто искал, с кем же разговаривает Эбернати.
— Мистер Леопольд, вы не желаете защитника? — резко спросил
Леопольд обернулся к нему, покачал головой и сказал:
— У меня нету денег.
— Именно поэтому у нас есть общественные защитники, — раздраженно ответил Эбернати. — Они бесплатные. Можете поблагодарить за это Верховный суд, истолковавший нашу Конституцию. Я отложу это слушание до тех пор, пока ответчику не будет назначен…
— Я это сделал, сэр, — прервал его Леопольд.
Эбернати уставился на ответчика так, будто тот был любопытным жуком, лежащим на тротуаре.
— Простите?
— Я это сделал, так что мне не нужен адвокат.
— Вы говорите, что на первом слушанье признаете себя виновным в трех убийствах?
— Я их убил, сэр, так что да, предполагаю, так оно и есть.
Эбернати протер очки, как будто после этого происходящее должно было стать яснее. Вновь утвердив их на своем длинном крючковатом носу, он произнес:
— Мистер Леопольд, сейчас неподходящее время для предположений. Это серьезные обвинения, строго говоря, наисерьезнейшие. Вы осведомлены, что рискуете не только свободой, но и собственной жизнью? Это тягчайшее преступление.
— Вы имеете в виду со смертной казнью?
Казалось, что Эбернати сейчас хватит удар.
— Да. Разумеется, именно это я и имею в виду, мистер Леопольд.
— Ну, я признаю себя виновным, раз я это сделал. Так что, наверное, нам и суд не нужен.
Эбернати перевел взгляд на Линч и предостерегающим тоном заявил:
— Мисс Линч, я нахожу эту ситуацию предосудительной.
— Судья Эбернати, мы старались изо всех сил. Мистер Леопольд отказал всем настойчивым просьбам…
Эбернати посмотрел поверх плеча Линч и углядел Миллера. Медленным взмахом руки он подозвал начальника полиции к себе.
— Вот дерьмо, — пробормотал Миллер.
Он встал, пробрался мимо Декера и Ланкастер и поспешил к скамье вместе с Линч.
Амос наблюдал, как начальник полиции, прокурор и судья вступили в жаркий диспут. Ну, в действительности больше всех говорил Эбернати. Казалось, судья изрядно оживлен и дважды указал на Леопольда.
Миллер кивнул и что-то сказал. Линч поступила так же, и оба расстроенно поспешили на свои места.
Когда Декер вопросительно посмотрел на Миллера, тот дернул головой и произнес:
— Позже.
Эбернати обратился к Леопольду:
— Я распорядился вернуть вас в камеру. Вам будет назначен общественный защитник. Затем вы вновь предстанете перед судом завтра утром. — Он взглянул на Линч: —
Она кивнула, уклоняясь от его взгляда.
— Выведите ответчика, — распорядился Эбернати и постучал молоточком.
Двое полицейских немедленно вышли, заковали растерянного Леопольда и вывели его из зала.
— Пожалуйста, огласите следующее дело, — обратился Эбернати к приставу. — Надеюсь, там будет защитник.
При этих словах он одарил испепеляющим взглядом сначала Линч, потом Миллера.
Декер, Ланкастер и Миллер встали и вышли из зала, в который вводили следующего обвиняемого.
Журналистка уже ушла.
В коридоре нахмуренная Линч подошла к Миллеру:
— Мак, я не люблю получать плюхи в суде.
— Шейла, мы не могли заставить его согласиться на адвоката. Ты же сама там была и все знаешь.
— Ну, теперь он получит защитника, хочет он того или нет, хотя бы для признания себя виновным.
Она взглянула на Ланкастер, затем на Декера.
— Привет, Амос. Наверное, не стоит удивляться, что ты здесь.
— Не стоит, — отозвался Декер.
Линч обернулась к Миллеру:
— Эбернати распорядился провести экспертизу, и если ее результаты окажутся такими, как я думаю, вряд ли этот парень сможет признать хоть что-нибудь.
— Вы имеете в виду, что он психически неполноценный, — сказала Ланкастер.
— Вы сами видели парня. Думаете, он весь здесь?
— Возможно, он отстал на шестнадцать месяцев, — заметил Декер.
— Не имеет значения, если сейчас его признают недееспособным.
Линч развернулась и умчалась, портфель колотился о ее бедро.
Декер обернулся к Миллеру.
— Так что?
— Эбернати вынес нам частное определение. Он разозлился, что у Леопольда нет защитника, и он прав. Дело о тягчайшем преступлении без адвоката? Что бы ни случилось на этом уровне, оно автоматически уйдет на апелляцию. А Эбернати не любит, когда его дела разносит апелляционный суд. Поэтому он так взъерошился. По-моему, решил, что мы его подставляем. Только этого нам не хватало.
— Так почему не назначили защитника? — спросил Декер.
— Как сказала Линч, Леопольд не захотел этого. Он совершенно не желает сотрудничать. Твердит, что раз он это сделал, никакой адвокат ему не нужен. Мы по шею в Мэнсфилде, иначе как-нибудь справились бы. А так — практически пустили это дело на самотек.
Декер засунул руки в карманы и опустил голову.
— Ладно, вы суете ему адвоката, он возвращается в суд, признает себя виновным, и дальше что?
— Ну, надеюсь, адвокат убедит его не признавать себя виновным, и тогда дела пойдут лучше. Мы сможем обсудить сделку и посмотрим, что из этого выйдет. Но сначала нужно увидеть результаты экспертизы. Если он нездоров, все накроется медным тазом.