Абсолютный холод
Шрифт:
– Третью, – поправил Воронин. – Потому что нас трое… Но вы, Света, действительно одна стоите двоих таких, как мы!
– Да ладно вам, – Ильина чуть покраснела. – Я вас уже видела в деле – вы прекрасно подготовлены.
– Спасибо, – серьезно сказал Воронин. – Приятно слышать такое от признанного профессионала и известного в широких кругах «экстремальщика».
– Вы меня совсем уж захвалили… Ну что? Готовы к испытаниям? Девять километров по открытой местности и по такой погоде – не шутки!
– Да, это будет непросто, – кивнул Воронин. – Но мы справимся.
– Оставаться здесь не вижу большого смысла, – задумчиво сказала Ильина. – Даже наоборот – если ветер чуть стихнет, как обещали в метеосводке, мы успеем проскочить до берега. И там встанем биваком на ночевку. И если следующей ночью вновь разыграется буран, то мы сможем там укрыться от непогоды… Да и опасность того, что к нам могут пожаловать непрошеные гости, я бы тоже не сбрасывала со счетов. Их здесь много шатается по фьордам, вы же сами видели. А когда выберемся на берег, шансов, что к нам в палатку завалит какой-нибудь «медвед», много меньше, чем если останемся здесь.
Мужчины, как девушке показалось, вновь обменялись многозначительными взглядами.
– Не только красива, но и умна! – улыбнулся Алексей во все тридцать два зуба. – Королева, дайте нам несколько минут на сборы. Мы с коллегой быстренько соберем шатер и уложим наше имущество в обоз…
Группа вышла на трассу в половине второго дня. Ветер был столь силен, а видимость в снежных зарядах столь плоха, что в первый момент даже Воронин засомневался, правильно ли они сделали, что снялись с места и отправились через продуваемые несущиеся с ревом северо-запада ледяными – пополам со снегом – воздушными массами голые просторы Исфьорда к берегу. К счастью, все они прекрасно экипированы. И все они, включая двух мужчин – хотя Светлана Ильина и не знает этого, – уже не раз бывали в подобных экстремальных ситуациях.
Воронин тропил лыжню. Он шел, иногда скользя, но часто просто переступая ногами в «Фишерах», нагнув голову вниз и чуть влево, чтобы хоть немного защитить прикрытое сразу тремя «масками» – верхняя, прозрачная надета поверх капюшона с меховой оторочкой – лицо от ледяного арктического ветра. Шел, тяжело опираясь на палки, подтягивая за собой закрепленные на продетых под мышки и под грудью ремнях сани с поклажей.
Ночью, между двумя и тремя часами, они с Трофимовым слышали подозрительные звуки. А кое-что смогли даже увидеть.
Вначале мимо их бивака промчал скутер. Человек, управлявший снегоходом, что-то крикнул в их сторону, а затем растворился в мутной снежной пелене. Несколькими минутами спустя послышался приглушенный, едва уловимый на фоне завывания ветра рокот движков… В какой-то момент были видны включенные фары трех или четырех следующих на юг скутеров. Но затем снегоходы свернули влево, куда-то западней трассы и исчезли из виду.
А еще через некоторое время, примерно минут через десять, с той стороны, куда покатили эти невесть откуда взявшиеся люди на снегоходах, прозвучали звуки, которые заставили их насторожиться. Несколько негромких хлопков или щелчков. Походило на то, что кто-то в той стороне, где-то в километре, наверное, от лагеря, произвел несколько выстрелов… Кто были эти люди? Стреляли ли этой ночью в Исфьорде, или им только почудилось? Что это за движуха такая пошла и почему, зачем в непогоду по фьордам рассекают скутеры?.. Ни на один из этих вопросов у Воронина и его коллеги внятного ответа пока не было. Но одно Воронин знал точно. Ситуация кардинально изменилась.
Надо сказать, что их небольшая группа, в которую для маскировочного прикрытия была взята – о чем человек, понятно, не догадывался изначально и не догадывается и по сию пору – известная в этих местах особа, должна была по первоначальному замыслу руководства отвлечь на себя внимание тех, кто сейчас контролирует весь район Нордфьорда. Причем окончательное решение взять – вернее, пригласить, уговорив и умаслив – в группу именно Ильину было принято не Ворониным и его коллегой по службе в Главном разведывательном управлении. Такое решение было принято местным товарищем, который, числясь помощником главы администрации поселка Баренцбург и сотрудником треста «Арктикуголь», фактически является резидентом ГРУ на этом продуваемом всеми ветрами, скованном льдом большую часть года архипелаге… Не исключено, что и Виктор не сам принимал это решение, но посоветовался еще с кем-то. Как бы то ни было, именно он, а не русскоговорящие женщины в офисе сиссельмана (там был разыгран небольшой спектакль), посоветовал взять в поход Ильину.
Так вот. Их двоих, Воронина и Трофимова, послали сюда под видом русских туристов-«экстремальщиков» именно для того, чтобы они отвлекли на себя, на свой небольшой коллектив, часть внимания, часть наличных сил как местных волонтеров, так и тех, кто стоит за всей этой темной историей. Именно в таком ключе их и проинструктировали в самый канун вылета из Москвы в Осло, откуда они уже должны были отправиться на борту самолета местных авиалиний в Лонгйир.
После разговора по спутниковому телефону с Полста восьмым ситуация кардинально переменилась. Воронину и его напарнику придется в течение двух последующих суток выполнить задание, с которым в силу каких-то причин не справились их коллеги, прибывшие на архипелаг на борту самолета МЧС. Понятно, что они не могут привлечь к выполнению этого задания третьего члена своей небольшой группы – Ильину. Слишком высок риск. И рассказать ей о том, кем они в действительности являются и какого рода задание получили несколько часов тому назад, тоже не имеют права.
Сложная, трудная ситуация. Оставить Светлану одну в палатке возле пирамиды? А самим, встав на лыжи, отправиться в указанную им начальством точку? Оставив записку, мол, вы тут пока побудьте в палатке возле пирамиды, а мы быстренько смотаемся кое-куда – одна нога там, другая здесь?.. Или вовсе уйти по-английски, не попрощавшись?
Это было бы, во-первых, не умно и не расчетливо. Ведь Ильина наверняка бы встревожилась, поняв, что осталась одна. Проснулась, а никого нет!.. И что бы она подумала? Куда, спрашивается, делись эти «двое из ларца»? Лыж и палок нет, рюкзаки тоже захватили с собой… А вот сани оставили у палатки. Сразу возникает куча вопросов. Понятно, что при первой же возможности Ильина сыграла бы «алярм». Учитывая, что палатка стоит в приметном месте, где даже в непогоду, как выяснилось минувшей ночью, раскатывают скутеры, девушка, даже если бы у нее забрали втихую ее рацию, тормознула бы кого-нибудь из волонтеров на скутере или собачьей упряжке…
А во-вторых, это было бы неправильно, бесчеловечно. Так поступать нельзя. Даже в самых сложных условиях можно найти выход, надо только хорошенько пораскинуть мозгами.
Воронин остановился, чтобы поправить сбившуюся ременную сбрую, смахнул тыльной стороной краги образовавшийся от дыхания на маске ломкий нарост… Ветер действительно несколько поутих: идти стало чуть легче. А может, просто «вработался», вошел в рабочий ритм.
Он обернулся; где там народ, все ли у них в порядке. Увидев неподалеку два оранжевых пятна – они специально надели яркие ветровки поверх пуховиков, чтобы не потеряться в этой снежной круговерти – помахал рукой с зажатой в ней палкой. Остальные двое – а Ильина все это время держалась ближе к Трофимову – заметили его жест и тоже помахали ему в ответ.
Воронин отдыхал еще несколько секунд, дожидаясь, когда остальные двое подойдут еще ближе. Направление движения, кстати, полностью совпадало с тем маршрутом, по которому им с Лехой предложено «прогуляться» начальством. Но для начала нужно добраться до Kapp Thordsen. Эта точка указана и на согласованной с офисом сиссельмана «маршрутной карте». Нужно также позаботиться об Ильиной: если с ней и придется расстаться на какое-то время, то оставить ее нужно в таком месте, где она будет в полной безопасности.