Абсолютный холод
Шрифт:
– Я с тобой! – повторил Торенсен. – Одну тебя не отпущу.
Двое молодых норвежцев, переступая «елочкой», помогая себе палками, поднялись по некрутому в этом месте берегу к расщелине в прибрежных скалах. Зверь все это время оставался на месте. А именно возле входа в эту расщелину, ширина которой составляла примерно три метра и которая, как это уже видно в свете фонарей, тянулась довольно далеко в скальном массиве, постепенно сужаясь.
– Ларс, оставайся здесь, – прошептала Мэрит. – Дальше я одна…
Она сделала еще несколько шажков, медленно и осторожно переступая лыжами по жесткому, приглаженному гуляющими в фьорде ветрами, настуженному морозом снежному покрытию. Ларс шел – взбирался по склону – правее нее. Причем именно он теперь находился ближе к зверю…
Мэрит хотела было шикнуть на него, приказать ему не делать того, что он делает. Даже отругать за то, что лезет вперед нее. Но она понимала, что Торенсен действует столь рискованно именно из лучших побуждений. Что он пытается на свой лад защитить ее, отвлечь внимание этого огромного зверя на себя.
Да и не следует им сейчас громко переговариваться. Потому что любая их реплика, любой неосторожный звук могут спровоцировать зверя на какие-нибудь действия. Мэрит замерла всего шагах в пяти от входа в эту расщелину. Зверь, словно поняв, что он загораживает проход, что его габаритная фигура заслоняет видимость, протиснулся вовнутрь – боком, боком, под стенкой.
Медведь теперь ревел уже негромко, скорее ворчал, словно пытался кому-то что-то сказать, что-то объяснить. Но вот уже стали слышны и другие звуки: чье-то хриплое дыхание, надсадное, затрудненное, с постаныванием… Мэрит направила луч фонаря на расщелину, которая ранее, вероятно, была плотно занесена, забита снегом. Не самое удачное место для лежки. Фонарь дрогнул в ее руке, настолько неожиданным было то, что она увидела. Ларс включил свой – теперь они светили в два фонаря.
– Ох… Их здесь двое, – прошептал Торенсен. – И второй… он тоже ранен!
Действительно, в свете фонарей было видно, что у второго Ursus maritimus, лежащего на боку, сильно поранена голова. Похоже, пуля – или что там повредило голову медведя – попала в левую скулу. Она пробороздила, ободрала морду и отхватила часть уха.
– Не второй, а вторая, – произнесла стылыми губами Ругстад. – Это медведица, Ларс. И похоже на то, что у нее скоро начнутся роды…
Тело медведицы, заметно утолщенное к пояснице, – она лежит на левом боку, головой ко входу – сотрясала крупная дрожь. А временами по нему даже проходили крупные волны, заставляющие ее выламываться, вытягиваться… По всему видно, что зверь испытывает невыносимую боль.
– Что будем делать? – прошептал Ларс.
Наверное, тот же вопрос задал бы и тот, кто привел их сюда, в эту расщелину. Если бы только он мог говорить! И если был бы способен поведать, что за трагедия случилась с ним и с его подругой.
– Пока мы ничем не можем ей… им помочь, Спускаемся обратно! Медленно и осторожно.
Она посмотрела в сторону зверя.
– Я обязательно вернусь… вместе с помощью! – В голосе Ругстад звучали и приказные нотки, и ласковые, и просящие. – Не ходи, пожалуйста, за нами! Останься здесь, ты ей нужен… Верь мне, мы что-нибудь придумаем!
Без пяти одиннадцать вечера дежурный станции Svalbard принял вызов по спутниковому телефону. Оператор был человеком выдержанным, привычным, казалось, ко всему. Он давно уже ничему на свете не удивлялся. Но тут – опешил.
– Ругстад, ну где я тебе сейчас ветеринара найду? Среди ночи?! И как ты себе это представляешь? Ты вообще понимаешь, о чем просишь?
– Я прошу о помощи! – донесся из трубки возглас. – И не для себя, а для двух живых существ. Внесенных, кстати, в Красную книгу! И охраняемых государством! Вы можете нам чем-то помочь?
– У меня нет под рукой медвежьего акушера! Да и никто не разрешит делать такого рода «операции» в условиях дикой природы…
– Все когда-то случается в первый раз!
– Пойми же, усыпить зверей и доставить их хотя бы в Лонгйир у нас сейчас нет возможности. И в ближайшие два или три дня тоже не будет.
– Так мне что, самой принимать роды?
– С ума сошла, Ругстад?! Никто и никогда такого не делал. Держись подальше от зверей. Здесь не зоопарк, Мэрит, и не цирк! Тут у нас суровая полярная действительность. Погода лютая… Ночь! Буран! Я не могу рисковать людскими жизнями из-за каких двух зверушек.
– Так пришлите к нам хотя бы пару волонтеров! Я видела их бивак возле Kapp Thordsen. Это совсем рядом! И экологи тут недалеко… У них на станции наверняка есть врач.
– Ругстад, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты пьяна.
– Значит, Лонгйир и офис сиссельмана отказываются нам помочь?
– Не только отказываются, – сердитым тоном сказал оператор, – но и прямо запрещают тебе, Мэрит Ругстад, и твоему приятелю Ларсу Торенсену играть в эти опасные игры!
– Это все, Свальбард, что вы можете сказать в ответ на мою просьбу? Других предложений у вас нет?
– Ругстад, прекратите дурить и не отвлекайте людей от серьезных дел! Сидите дома, никуда не высовывайтесь. У меня нет свободных рук. Если с вами что-то случится, я до утра не смогу даже выслать к вам спасателей… Конец связи!
ГЛАВА 21
Kapp Thordsen, «Дом мертвецов»
Трое путников, сражавшихся весь день и весь вечер с непогодой, с суровой Арктикой, а временами и с самими собой, преодолевая усталость, наконец выбрались по ледяному наросту, чем-то напоминающему по форме пандус, на относительно пологий в этом месте берег. Еще примерно четверть часа ушло у них на то, чтобы добраться до местной достопримечательности, так называемого шведского дома (Svenskehuset). Это довольно старое уже, построенное еще во второй половине девятнадцатого века строение пользуется в здешних краях недоброй славой. В 1872 году на мысе Kapp Thordsen разыгралась трагедия. В этом самом строении остались на зимовку семнадцать мужчин – и все они погибли. Неподалеку от шведского дома и сейчас можно видеть могилу с крестом…
Место довольно суровое и даже жутковатое. Но у группы Ильиной не было другого выхода, кроме как остановиться на ночевку, – а возможно, что и на двое суток, если придется задержаться из-за обещанного метеорологами бурана – именно здесь, на этом мысе, в этом самом населенном призраками погибших здесь почти полтора века назад шведов старом сумрачном строении.
К удивлению Ильиной, они не обнаружили ни одной живой души ни в самом Svenskehuset, ни с тыльной его стороны, где в укрытии туристы иногда ставят палатки, чтобы не ночевать внутри «дома мертвых». Равно как и не нашли никаких следов волонтеров. Хотя из тех переговоров, которые велись норвежцами на УКВ, Светлана знала, что здесь, в шведском доме, у них находится временная база…