Абсолютный враг
Шрифт:
— Отдаю. Ульрих, неужели наш флот возглавляют столь импульсивные личности? На мой взгляд, адмирал должен обладать выдержкой. — Он улыбнулся. — Куда вы собрались бежать? Здесь кроме нас никого нет. Вы же не девица, которой сделали нескромное предложение. Я излагаю факты. От них не убежишь и, закрыв глаза, не спрячешься.
— Что вы намерены предпринять? — Адмирал с трудом овладел эмоциями.
— Неужели неясно? — Улыбка Найджела стала грустной, затем верхняя губа немного вздернулась, зловеще трансформируя образ. — Я уже осуществил задуманное.
— То есть?
— Разговариваю с вами. Хотя, боюсь, я сильно преувеличивал здравомыслие высших офицеров флота. Мы едва подошли к сути вопроса, а заинтересованности я не вижу. Только враждебность.
— Давайте попытаемся еще раз. — Ульрих засунул руки в карманы.
— Согласен. —
— Я понял…
— Тогда продолжим. Сразу оговорюсь: информация, полученная от кибрайкера, не станет предметом политического или экономического шантажа. Мы не собираемся сводить счеты с Конфедерацией либо самоустраниться, наблюдая, как погибают те немногие, кто еще способен изменить ход грядущей истории.
— Найджел, один вопрос: почему вас так сильно волнует будущее Обитаемой Галактики?
— Все очень просто, адмирал. Никто из нас не собирается умирать, по крайней мере, так скоро. Мы прожили достаточно, чтобы научиться терпению и не приветствовать революций. У многих есть семьи и дети. Я говорю не от своего лица, заметили? Меня уполномочили вести переговоры, предложить помощь, потому что многим из нас есть что терять в бренном мире, и даже я — одинокий и старый — не хотел бы стать свидетелем наступления хаоса.
— О каком хаосе вы говорите?
— Вам не удастся замять ситуацию. Единство Конфедерации на самом деле — мыльный пузырь, ну, если хотите, воздушный шарик, к которому уже поднесли огонь. Еще немного, и он лопнет, разлетаясь ошметьями планетных суверенитетов, а затем, после периода хаоса, на сцену выйдет та самая сила, о которой я упоминал в начале нашего разговора. Когда вдруг начнет деформироваться и рваться межзвездная сеть, еще не осознающий себя глобальный кибернетический разум ощутит боль, миллиарды машин, оснащенные модулями искусственного интеллекта захотят исправить ситуацию, вернуть единство, и вряд ли кто-то сумеет им помещать в деле объединения.
— Не вижу поводов для развала Конфедерации, — мрачно и упрямо ответил Ульрих.
— А зря. Ядро Содружества — всего лишь десяток сильных, консервативных миров. Но объективно существуют сотни других не менее развитых планет, еще не утративших мечту о полной самостоятельности. Сейчас они привязаны к Центральным Мирам толстенными канатами экономических связей, тонкими нитями политических интриг и иллюзорными ощущениями стабильности, которую якобы гарантирует Совет Безопасности. Заметьте, адмирал, я сейчас не рассматриваю миры Корпоративной Окраины, но именно они поднесут огонь на опасно близкое расстояние.
— Общие фразы, и никакой конкретики, — буркнул Ульрих.
— Поговорим о главном, — согласился Найджел. — Определяющей для нас стала информация об устройствах молекулярной репликации, состоящих на вооружении у механоформ чуждой расы. На первый взгляд — технология мечты. Автономные комплексы передового терраформинга планет, лишенные модулей искусственного интеллекта, работающие в строгом соответствии с имеющимися моделями и программами. Не сомневаюсь, что флот в состоянии захватить образцы репликаторов, а специалисты Конфедерации, изучив их, сумеют подчинить древние комплексы, наполнив их новым программным обеспечением.
— И что же здесь плохого?
— Тему репликаторов не удастся утаить, положить под сукно, оставив несколько полигонных образцов для внутреннего использования. Как минимум, одна из корпораций Окраины владеет информацией об их существовании. Не сомневайтесь: крупная игра уже началась, и в ходе нее будут куплены, призваны, искушены, либо шантажированы все кибрайкеры и мнемоники, в ход пойдут любые средства, ибо обладание прототипом репликатора или точными сведениями о технологии, дадут неограниченную власть над миром. В штабе флота еще не задались вопросом: куда подевалась цивилизация, создавшая механоформы, отправившая их в глубины космоса? Почему активная разведка не дала результатов? Где же эта могучая космическая раса? Молчите, адмирал? А я отвечу: нужно продвинуться чуть дальше, еще на сотню световых лет вдоль спирального рукава Галактики, и взглядам разведчиков откроются миры, некогда процветавшие, а теперь пустынные, где царят все те же механоформы. Их создатели
Найджел встал.
— Вариант второй, — глухо произнес он. — Допустим, восторжествует здравый смысл, и технология репликатора будет признана опасной. Но что происходит уже сейчас? Пока флот ведет разведку, а корпорации Окраины готовятся, если уже не приступили, к охоте за репликатором, вы позволяете механоформам атаковать планеты инсектов, выдавливая миллиардные армии разумных насекомых в регион, граничащий с Обитаемыми Мирами, провоцируя их на спорадическую миграцию, которая суть цепная реакция локальных конфликтов, начало новой глобальной битвы за жизненное пространство. Считаете, что шаровое скопление звезд настолько огромно, что конфликты между инсектами не выйдут за его пределы? Ошибаетесь, адмирал. Вы слепы, если не понимаете — за зоной неисследованной окраины расположены десятки звездных систем, где безраздельно царят древние механоформы, изменившиеся относительно первоначальных задач настолько, что любая попытка вторжения в зону их жизненных интересов все равно, что палка, ворошащая муравейник! Если раньше неодолимым барьером для любого рода соприкосновений и конфликтов являлась Вуаль логрианских устройств, скрывавшая скопление О'Хара, то теперь уже ничто не остановит экспансию чуждых механизмов, как и не ограничит бегущих в разных направлениях инсектов. Часть диких Семей неизбежно ударит по человеческим мирам, другая же часть беженцев двинется в противоположном направлении — дальше, вдоль спирального рукава, — именно инсекты, простите за каламбур, разворошат муравейник, провоцируя механоформы сначала на защиту своего пространства, а затем и на преследование агрессора.
Ульрих слушал Найджела, все более бледнея, но тот не остановился на сказанном.
— Я вижу и другую опасность. — Гревс говорил прямо и беспощадно. — Наша, человеческая цивилизация, следуя путем безудержной Экспансии, уже давно повсюду оставляет натуральные артефакты своей истории, причем артефакты отнюдь не статичные. Могу привести в пример Юнону — планету, населенную «Одиночками», или Деметру, где прошла путь саморазвития уникальная компьютерная сеть, которую историки именуют «Мать». Мне неизвестно, куда исчез искусственный разум Деметры, но уверен, что он не погиб и не останется в стороне от вселенского конфликта. Или порождение двойных технологий с борта колониального транспорта «Альфа» — фаги, населяющие одну или две системы в туманности Ориона. Я уже не говорю о десятках карантинных планет, где до сих пор сохранились образцы боевой техники времен Первой Галактической. — Он взглянул на Ульриха. — Разве они останутся в стороне от вселенского конфликта, затрагивающего, в том числе, и их интересы? Если механоформы вторгнутся в границы современного Обитаемого Космоса, то процесс объединения созданных людьми кибернетических систем примет взрывообразный и необратимый характер. А теперь подумайте, адмирал, в свете всего сказанного мое появление здесь и факт нашей встречи разве выглядят провокационными?
Штейхель промолчал.
— Это не провокация, — продолжил Найджел, не дождавшись ответа. — Повторяю: мы — старейшие из мнемоников — хотим протянуть вам руку помощи. Пока не поздно, нужно действовать, но действовать во имя будущих поколений, ломая консервативные устои и взгляды. Космос, как среда обитания, не просто бросил нам вызов. Он сейчас искушает нас великими, но ведущими к гибели соблазнами, он призывает к ответу за все ошибки Экспансии, за беспечность по отношению к кибернетическим сущностям, нами же созданным.