Абсолютный враг
Шрифт:
Мысли Рощина, конечно, не носили такого строго упорядоченного характера.
Новые ощущения воздействовали на разум, вызывая ответные реакции рассудка, впечатления осмысливались, инстинкт мнемоника — качество психики, неприсущее большинству людей, помогал ему находить верные трактовки полученных данных, вырабатывать линию поведения, которая позволит приобрести бесценный опыт выживания вне привычной с детства техносферы.
Немного отдохнув, Вадим встал.
«Еще несколько километров. Я справлюсь. Я обязательно дойду…»
Ниже по склону протянулись заросли
Двигаться приходилось осторожно, соизмеряя каждый шаг, склон был коварен, под тонким слоем почвы, едва скрепленной корнями растений, таились похожие на ловушки скрытые полости.
Наблюдая за окружающим, Вадим подмечал и сотни других особенностей. Вокруг, несмотря на кажущуюся пустынность местности, на самом деле кипела жизнь в ее самых неподходящих для природы проявлениях. Сигнатуры крупных механоформ не исчерпывали разнообразие видов существ, населяющих технокладбище. Под слоем почвы, среди замысловатых лабиринтов, образованных нагромождениями остовов различных, безнадежно разрушенных устройств, шныряли небольшие по размерам создания, излучающие бледные, едва различимые энергоматрицы.
Единственное сравнение, приходящее на ум, — аналогия с некоторыми из планет Линии Хаммера, в особенности с Юноной, где после Галактической войны, на протяжении тысячелетия эволюционировали кибернетические механизмы.
Тут наверняка протекают схожие процессы, — думал Вадим, продолжая двигаться к своей цели, — с той разницей, что мир Юноны еще молод, здесь же естественный отбор среди механоформ продолжается миллионы лет…
От сделанных умозаключений становилось не по себе.
Спуск по склону наконец завершился, и Рощин, избрав в качестве тропы ложбину между холмами, уводящую в нужном направлении, вновь втянулся в ритм шагов, невольно размышляя над увиденным.
Инсекты… Они ли стоят у истоков возникновения технокладбища?
С одной стороны, в новейшей истории Обитаемой Галактики есть прецеденты подобного собирательства. Семьи разумных насекомых неравнодушны к импорту технологий. Например, известна попытка инсектов собрать на одной из планет образцы созданной людьми боевой техники периода Галактических войн и адаптировать ее «под себя». Правда, та попытка едва не обернулась гибелью планетной цивилизации насекомых, но и такой негативный опыт не входит в противоречие с реальностью Ржавой Равнины.
Мысли и размеренный ритм шагов нарушило приближение новых сигнатур.
Вадим остановился, напряженно прислушиваясь к навалившимся вдруг ощущениям.
Близилась ночь.
Вот уже несколько минут кучевые облака роняли мелкую морось кислотного дождя. Металлические поверхности древних машин, выступающие из-под почвы, постепенно окутывались ядовитыми испарениями. Там, где частички агрессивных осадков попадали на пятна ржавчины, процесс протекал особенно быстро.
Желтоватый туман в полном безветрии поднимался замысловатыми завитками, скапливался в ложбинах, лениво тек вдоль пологих склонов возвышенностей.
Метаболические импланты, сдавленно пискнув, переключили автомат фильтрующей дыхательной маски на максимальную
Рощин, присматриваясь к появившимся на склоне противоположного холма сигнатурам, испытывал в этот момент сложные и далеко не позитивные чувства.
Несколько дней назад, отдавая все жизненные и моральные силы в боях за Алексию, он твердо знал, почему и зачем рискует. Что же произошло теперь? Где дала трещину и начала подламываться психика? Одиночество? Неопределенность будущего? Но мнемоник чаще всего одинок даже в толпе людей, да и жизнь никогда не баловала его стабильной предсказуемостью событий.
Всматриваясь в размытые пятна неожиданно появившихся энергоматриц, Рощин внезапно поймал себя на том, что рассудок погружается в некое ирреальное пространство. Сумма ощущений, полученных за последние часы, внезапно начала трансформацию, формируя из отдельных ярких впечатлений нечто глобальное: в туманном кружеве ядовитых испарений зарождались все новые и новые сигнатуры, они постепенно окружали его, — неподвластные рассудку мнемоника кибернетические демоны, исчадия технологий многомиллионолетней давности, пережившие не только своих создателей, но и поколения подобных себе машин, ставшие чем-то другим…
Исполинское технокладбище как будто оживало на глазах, словно ночь для его обитателей являлась временем активных действий.
Большинство энергоматриц, зафиксированных сканерами имплантов, не приближались, они двигались неподалеку, то исчезая из вида, то появляясь вновь.
Им нет до меня никакого дела…
Попытка вернуть самоконтроль не удалась. Не всякий человек в силах сохранять хладнокровие, когда вокруг в тумане ядовитых испарений все ближе и ближе скользят неопознанные сигнатуры, похожие на призраков, но грозящие вот-вот материализоваться, продавившись сквозь желтоватое марево конкретными формами одичавших механоформ.
Срыв наступил внезапно.
Рассудок не выдержал. Мозаика отдельных впечатлений окончательно сложилась в мрачную, подавляющую психику картину техногенного ада, мнемонические способности внезапно стали не подспорьем, а неким проклятием.
Обычный человек не увидел бы и тысячной доли проявлений внезапно пробудившейся кибернетической жизни, но Рощин воспринимал реальность в полном объеме: несмотря на ухудшающуюся видимость, микросканеры имплантов различали все больше энергоматриц, — невидимое из-за облачности солнце уже скрылось за горизонтом и большинство обитателей Ржавой Равнины покинуло дневные убежища, выходя на ночную охоту.
Взбунтовавшееся воображение, возможно, может и преувеличивало опасность, но не намного.
Появившиеся поблизости механизмы заинтересовались человеком. Скорее всего объектом их внимания стали энергоблоки аварийных подсистем, закрепленные в специальных подсумках на поясе Вадима.
Обычно их излучение блокировалось материалом бронескафандра, но сейчас вожделенные «огоньки» фиксировались сканерами механоформ, провоцируя их на активные действия.
Логика кибернетических обитателей технокладбища была довольно проста. Они никогда не встречали человека, тепло его тела блокировалось тканью экипировки, в общем, сигнатура не идентифицировалась, механоформы «видели» лишь искорки энергоблоков, не более.