Абсолютный враг
Шрифт:
Они попросту разорвут меня, а потом затеют драку над изуродованным телом, выясняя кому достанутся накопители энергии.
Мысль, резанувшая по нервам, окончательно расслоила сознание.
Здесь следует заметить, что термин «боевой мнемоник«несет в себе противоречие. Изначально существовало две категории избыточно имплантированных людей, которые делились на два непримиримых лагеря — кибрайкеров и мнемоников. Пока явление избыточной имплантации еще не вышло за границы корпоративных секторов Окраины, было принято считать,
Основное противоречие заключалось вовсе не в количестве и технической оснастке избыточных имплантов, а в психологии личности.
Кибрайкерами становились люди импульсивные, склонные к принятию мгновенных решений атакующего характера, не тяготеющие к устойчивым общественным связям, мнемоники же являлись их полными антиподами, они ценили стабильность, существенным для них было понятие коллектива, а главным психологическим щитом — осознание общественной необходимости, законности совершаемых действий.
Одни похищали информацию, взламывали сети, переподчиняли себе кибернетические системы, другие противодействовали им, но наступил момент, когда корпорациям потребовался уникум, сочетающий в себе все передовые наработки запрещенных технологий избыточной имплантации.
Именно тогда на Окраине возник термин «боевой мнемоник». Подготовкой новых специалистов занималось всего несколько человек, их методы отличались циничной жестокостью, отсев в процессе обучения достигал девяноста процентов, но бесчеловечный эксперимент все же увенчался успехом.
После разгрома сети подпольных корпоративных школ, зачистки Окраины и признания избыточно имплантированных людей полноправными гражданами Конфедерации термин «боевой мнемоник» не исчез. Было создано специальное подразделение флота, куда на обучение попадали дети уже состоявшихся мнемоников и кибрайкеров.
Нетрудно понять: несмотря на изменение методик обучения, боевые мнемоники Конфедерации неизбежно унаследовали частицу противоречия, до поры дремлющую в душе и сознании каждого из них…
Реакция Вадима на приближение нескольких десятков механоформ была мгновенной.
Его рассудок, по-прежнему ищущий точку опоры в пошатнувшемся мире, внезапно начал манипулировать реальностью, видоизменяя ее на уровне энергий.
Он защищался, избрав тактику превентивного удара.
Механизмам оставалось пройти несколько десятков метров, когда сигнатура одного из них исказилась, а затем начала приобретать характерные признаки энергетической матрицы доминатора.
Действия боевого мнемоника вызвали мгновенную реакцию со стороны сервов.
Неожиданное превращение одного из собратьев в явного врага тут же изменило их поведение — одни шарахнулись в стороны, панически ища укрытия, другие, не найдя логического объяснения невероятной метаморфозе, на секунду замерли в замешательстве, третьи, фиксировавшие происходящее, но находвшиеся на некотором удалении от места события, тут же применили системы вооружений, стремясь уничтожить извечного врага.
Стрельба из различных видов оружия не поставила точку во внезапно возникшей проблеме, напротив, лишь усугубила ее. Несчастного серва, которого Рощин использовал, желая напугать, остановить и рассеять направляющийся к нему отряд механоформ, разорвало в клочья, — своей цели Вадим добился, а вот последствий не предугадал.
На склоне соседнего холма внезапно вскипела еще одна схватка — лучи лазеров, промахнувшиеся мимо цели, задели группу сервомеханизмов, до этого направлявшуюся по своим, неведомым человеку делам.
Между ними и «обидчиками» тут же вспыхнул скоротечный бой, мгновенно привлекший внимание всех без исключения механоформ, находившихся в радиусе нескольких километров.
Пласты ядовито-желтого тумана всколыхнулись, закручиваясь локальными смерчами.
Поздно было укорять себя за секундный порыв, приведший к необдуманному шагу — всё новые и новые сигнатуры механизмов входили в зону эффективного сканирования, со всех сторон стекаясь к месту схватки.
По-видимому, обитающие на Ржавой Равнине механоформы, прекрасно понимали, что на месте любого боестолкновения всегда найдется, чем поживиться, а многие из них не прочь были померяться силами, но уже в схватке за обладание трофеями.
Так или иначе, Вадиму следовало бежать, иначе он рисковал попасть в самый эпицентр назревающих событий.
Туманное кружево с шипением пронзили несколько лазерных лучей, на склоне холма взметнулись снопы искр и зардели вишневые пятна расплавленных металлоконструкций, визгливо ударил рикошет одиночного выстрела, почва под ногами передавала ощутимую вибрацию от стремительного приближения нескольких десятков машин.
Пришлось пожертвовать одним из двух остававшихся в запасе контейнеров с нанопылью.
Швырнув небольшую цилиндрическую капсулу в сторону соседнего холма, Рощин тут же вошел в мнемонический контакт с частицами нанопыли, передав инструкции для формирования сети.
Контейнер автоматически открылся, распыленные в воздухе микромашины мгновенно приступили к исполнению программы: формируя небольшие скопления, они имитировали ложные сигнатуры, отпугивая наиболее осторожных кибернетических обитателей Ржавой Равнины, иных, более любопытных, глупых или бесстрашных увлекая в сторону от избранного человеком направления бегства.
Действия микрочастиц, соткавших десятки энергетических фантомов, добавили сумятицы, «столкнув лбами» несколько агрессивно настроенных механоформ, преграждавших ложбину, — вступив в схватку, они постепенно скрылись за пологим склоном холма.
Вадим, собрав все силы, побежал, стремясь как можно быстрее покинуть опасную зону.
Кайл шел весь день и часть ночи.
После заката солнца читать следы в полной темноте помогали сканеры. Мелкий моросящий дождь упрощал задачу: отпечатки обуви, не похожие на отметины, оставленные конечностями сервов, стали попадаться ему все чаще, указывая верное направление.