Achtung! Manager in der Luft!
Шрифт:
Полковник молчал, долго и упорно… Молчал и начальник будущего «Особого» отдела…
— Ладно, успокойся. Объявляю замечание за допущенную бестактность по отношению к руководству армией. Иди, собирай свой самолет. Техников пришлю из 69-го ИАП. — полковник взял трубку и куда-то позвонил, назвав незнакомые позывные. — Через полчаса будут. Иди! И в штабе глаза не мозоль!
— Есть! — я выразительно посмотрел на Спиридонова, тот изобразил полное равнодушие к происходящему. Виновники отбыли из части через полчаса. В результате нам с Хохловым засчитали по одной личной и одну групповую победу. В заявке, рукой Галунова, было написано: подтверждено по телефону службой наблюдения флота по докладу с подводной лодки ЧФ. А я стал обладателем накладного бронестекла, трех зеркал заднего обзора и рефлекторного ночного прицела, правда, отградуированного в ярдах, а не в метрах. Но лучше, чем ПСП-1, мутное стекло которого, даже днем, не позволяло нормально видеть цель. Естественно, что «дело» открывать не стали, так как там корячилась расстрельная статья, и не одному, а многим начальникам бывшего Одесского Военного округа. Да и в Москву уже ушли по трем направлениям: и по линии ВВС, и по линии ПВО, и от лица командующего авиацией Южфронта, сведения о том, что завелся у них результативный «лёдчиг», вдохновляющий остальных участников войны на правый бой.
С машиной тоже разобрались: в пробке крана, вместо левосторонней «Г»-образной проточки, слева были вкручены бронзовые шпильки,
Двадцать девятого утром чуть не сломал себе зуб на завтраке. Внутри пирожка с мясом оказался игральный кубик. Моему возмущению не было предела. Что за фигня!!! Чуть ли не диверсия. Оказалось, что пять кубиков положили поварихи, чтобы сделать «счастливые пирожки». Подбил их на это наш «комиссар», замполит полка. Но кубиков обнаружили только четыре. Разломили оставшиеся пирожки, там пятого не оказалось. И только когда комиссар объявил, что обладатели «счастливого пирожка» сегодня получают освобождение от полетов и увольнительную в город (шел седьмой день войны и было воскресенье), нашелся еще один «счастливец», который, тихонько и не возмущаясь, вытащил сюрприз из пирожка, и сунул его в карман. Он вообще сам по себе тихий, и летчика совсем даже не напоминает. Все время проводит с книжкой, увлекается поэзией, и страшно не любит «столкновения» по любому поводу, кроме боя. Там он меняется до неузнаваемости, и у него уже три сбитых бомбера. Яков Курочка. Довольно смешная фамилия наложила свой отпечаток на замечательного парня из четвертого звена нашей эскадрильи. Еще пять увольнительных разыграно в Болгарице среди летчиков 3-й и 4-й эскадрилий. Последнее время дневные налеты практически прекратились. Только ночью или поутру. В дальнейшем от кубиков отказались, поварихи стали применять чесночную или луковую начинку, чтобы случайно не повредить зубы летчикам. Комиссар выделил и машину, которая отвезет и привезет нас обратно. Против увольнения я ничего не имел против: развеяться тоже надо. Тем более, что лично слышал, что комиссар с кем-то договаривался, чтобы ради нас устроили танцы до упада в местном кинотеатре. Так что, заботу о нас проявили, и среди первых счастливцев оказался и я.
Отсутствие во всем округе РЛС и смена маршрута подхода к цели противником, превратили ночные дежурства просто в издевательство над личным составом. Отсидеть четыре часа ночью в тесной кабине самолета и, в лучшем варианте, успеть подлететь к Одессе, когда противник начал отход после бомбометания. Положение несколько улучшило размещение звуковых пеленгаторов на острове Змейном, но долго пост не просуществовал, его разбомбили. Но это было чуточку позже. Мы сами выдавили противника в те сектора, в которых мы были малоэффективны. Впрочем, как и вся структура нашего ПВО. Нам с Хохловым не везло, хотя мы дежурили подряд две ночи. Вылетали на перехват один раз, и даже подвесили под крылья по шесть ракет, но перехватить противника не получилось. В первый раз, следуя указанным курсом и точно придерживаясь рекомендованной высоты, мы залезли в большое облако и вернулись ни с чем. Второй раз барражировали в указанном районе, но никого обнаружить не смогли. В обоих случаях это была попытка перехватить противника над морем и до удара по Одессе. Крайний вылет был этой ночью около 23 часов. Не получается пока у «слухачей» ничего. Да и у нас — тоже.
Машину подали в 11.30. Когда садились у столовой, то к машине подбежала подавальщица Вика, которая сунула мне в руку сложенную бумажку, и, вся зардевшись румянцем, убежала, пару раз обернувшись на ходу. Весь персонал столовой — вольнонаемные, и ходят они вовсе не в форме. Они — жители Болграда и окрестных деревень. Среди них большое количество болгар, точнее, болгарок. Вольнонаемных мужчин в полку нет. Вика обслуживает нашу эскадрилью вместе с еще тремя девушками: Петрой, Светленой и Зорницей. В особых симпатиях ко мне замечена не была. В записке было приглашение посетить в обед их дом по такому-то адресу и пообедать там. Написано было, что мама меня знает. И что к трем часам она сама освободится. Из-за «ночного образа жизни» полка, вольнонаемные тоже вели такой-же: двенадцатичасовой рабочий день (раньше был восьми) позволял иметь всего две смены поварих и подсобных работниц. Но фактически все они работали 14 часов в сутки. У нас самих: две смены по готовности № 1, в самолете или под ним, и две по готовности № 2. Остальное отводилось на отдых. Но, это официально, тревоги объявлялись всему полку, вне зависимости от смен, если дежурная смена обнаруживала большие силы противника, с которыми требовалось разбираться всем полком или всей эскадрильей. Полковых тревог давно не было, базируемся в половинном составе на двух площадках. Есть варианты и аэродромы базирования для полного рассредоточения, вплоть до пары самолетов. Но пока справляемся с тем давлением, которое оказывает на полк противник. В таком варианте обеспечивается большая возможность для отдыха летного состава. Все-таки, стационарный аэродром, нормальная столовая, нормальные койки с постельным бельем и прочие удобства, вплоть до парикмахерской. Быт, конечно, отличается от тех условий, к которым я привык на гражданке, но не сильно отличается от того, что было в частях во время моей службы. Машина тронулась, и пятеро «счастливчиков», предварительно осмотренные старшиной, командиром эскадрильи и замполитом полка, поехали навстречу своему счастью. Их сегодня до двух часов ночи не будут волновать сирены и взлетные ракеты, не будет надобности вслушиваться в голос из наушников. Не требуется постоянно оборачиваться, хотя, даже в кузове машины, они все, в том числе и я, периодически оглядывают горизонт. У моего отца эта привычка сохранялась всю жизнь, хотя он продолжал служить на современных самолетах и тыл ему прикрывал штурман наведения, как всем.
Глава 8. Маленькая Болгария на краю России
В самом Болграде я не был никогда. Ни в свое время, ни в это. Был в Каракурте в марте-апреле 74-го на отборочных сборах в сборную ВДВ по парашюту. Но жили мы на аэродроме, там же питались, а это довольно далеко от города. Город сверху видел: типичное военное поселение «времен Очакова и покоренья Крыма», улицы которого разбиты на правильные квадраты-кварталы-роты, утопающие в садах и виноградниках. Один «бульвар», скорее всего, бывший Соборный, тянущийся через весь город мимо двухэтажного здания бывшего дворянского собрания. Рядом большой собор в центре города да маленький обелиск болгарским ополченцам в парке ЛКСМ или Комсомольском. Много кофеен, стульчики и столики которых выставлены прямо на тротуарах. Везде продается местное вино, как домашнее, так и местного заводика. Собственно, городов здесь как бы два: Болград и Болгарийка, в пяти-семи километрах друг от друга. Это последствия Крымской войны, проиграв которую, в 1856-м году Россия лишилась городов Кагул, Измаил и Болград. Их и всю Гагаузию отдали княжеству Молдавскому, вассалу Турции, а затем, через три года, в результате «объединения» двух дунайских княжеств: молдавского и Валахии, и образования «Объединенного княжества Валахии и Молдавии», в которое, кстати, не вошла Бессарабия, Болград, неожиданно для жителей, стал румынским. В результате расстрела жителей румынами, из-за объявления теми обязательной воинской повинности для всего населения, начался исход их на русскую территорию. Так и появилась Болгарийка, место, где базируются 3-я и 4-я эскадрильи нашего полка. Чуть позже, в 1878 году конференция в Берлине вернула России Бессарабию: междуречье Прута и Днестра до города Хотин. Но вновь потеряла ее в декабре 1917-го года, когда командующий Румынским фронтом русский генерал Щербачев развернул свои войска и перешел в наступление на восток. В условиях интервенции, Совет края провозгласил Молдавскую Народную Республику и «присоединил» ее к Румынии, недавно образованному государству, созданному «великими державами» после Крымской войны. Вот так вот «англичанка нагадила». Чуть позже к этому конфликту подтянулись Австро-Венгрия и Германия. Так, в феврале 1918 года, был подписан протокол о ликвидации русско-румынского конфликта, а 5-го—9-го марта — соглашение между РСФСР и Румынией о выводе румынских войск с территории Бессарабии. Согласно протоколу, Румыния обязывалась вывести свои войска из Бессарабии в 2-месячный срок. Однако, воспользовавшись сложным положением Советской России (вторжение австро-германских войск на Украину и временное отступление советских войск), румынское правительство нарушило соглашение и аннексировало Бессарабию.[1]
Достопримечательности я осмотрел быстро. В Пушкинском садике посмотрел на дуб, высаженный великим русским поэтом или кем-нибудь другим, точных сведений не имею. Город всего год назад перешел под юрисдикцию СССР, поэтому еще хранил в себе черты «заграницы». С частью этого наследства усиленно боролись, в основном, это было видно по отсутствию множества табличек на углах домов, там, где располагается адрес дома. Сохранились только номера, а большинство улиц — переименованы, а таблички — отсутствовали. Поэтому знакомиться с мамой Вики я не пошел, хотя по городу ходили патрули, которые могли подсказать: где находится тот или иной дом, без всякого сомнения. Но тут такое дело: женщин в полку было — кот наплакал, и кто-есть-кто среди них — все знали. Обсуждали, делились победами и поражениями, клички давали, не без этого. Могли и по-старому: ворота дегтем испачкать. Виктория числилась недотрогой, девочкой, у которой не было ни любовников и ни «внебрачных половых связей». Не то, чтобы я не интересовался «женским вопросом», вовсе нет, просто хорошо знал историю той войны. 19-го июля Лиманский район будет захвачен, ну, можно сказать, вероятно, так как кое-какие изменения, все-же, произошли. И полк будет отведен ближе к Одессе, а первого октября перелетит на «переукомплектование» из Одесского котла. Сами понимаете: без техсостава и обслуживающего персонала. Понимаете, чем это пахнет? Вот и я понимал, что грозит девочке, у которой «ля мур». Гарнизон Одессы уходил морем в уже осажденный Севастополь, ведь 26-го сентября пал Армянск, и Крым был отрезан от «Большой Земли». Немцам понадобилось всего два дня, чтобы сбить РККА с позиций на Перекопе. Часть из них, малая часть, добралась до побережья Кавказа, а тесные отношения между мужчиной и женщиной обычно заканчиваются сороканедельной неожиданностью, особенно, если до этого девушка не имела такого опыта. Ну и нафиг мне все это нужно? Не хочу я знакомиться с мамой и разговаривать с папой. Без меня обойдутся. Тем более, что «подпольная кличка» у нее была «прокурорша». А ее просто так не дают. Посмотрел кино в местном кинотеатре, «Доме культуры», на котором уже висело объявление, что «сегодня будут танцы». «А губы щеки девушек горят…» Вот там и закроем этот вопрос. Так надежнее. Фильм был дурацкий: «Волга-Волга», а журнал сильно грешил «всехпобедизмом» Красной Армии. А она отступала и сдавала рубеж за рубежом. Но, выйдя из кинотеатра, я «попал» еще раз: рядом с ним остановился полковой автобус, из которого выскочила, в том числе, и Вика. Черт меня дернул купить этот билетик!
— Виктор Иванович! — послышалось сзади. Я пытался сделать ноги с этого места. Но, боя, похоже, не избежать! — Как хорошо, что вы здесь! Мама и дядя Димитар просили пригласить вас к нам, когда это будет возможно.
Говорила Вика не на слишком чистом русском языке, с интересными интонациями, и, иногда, употребляла неправильные падежи и окончания. Я повернулся, все еще надеясь, что этот инцидент не связан с желаниями Вики выйти замуж.
— А кто такой дядя Димитар?
— Мой дядя. — она обернулась по сторонам, огляделась и спросила:
— Наших никого не видно. Я могу взять вас под руку?
— А это, каким-то образом зависит от «ваших»?
— В некотором смысле. Комиссар Мягков, когда беседовал с нами при приеме на работу, предупреждал всех, что никаких романов в полку он не допустит. Уволит сразу.
Мне даже стало полегче, как будто камень с души упал. Имея такую «артиллерийскую поддержку», можно было не беспокоиться о последствиях. Она понимала с какой стороны необходимо подходить к военному человеку, зашла слева.
— Здесь недалеко, на Варненской, буквально два квартала.
— А что хотел от меня ваш дядя?
— Я точно не знаю, он — прокурор города, и приютил нас, когда папу забрала сигуранца. При румынах он был помощником прокурора.
То есть, это — деловая встреча, а я тут губищу раскатал! Да кому ты нужен, младший лейтенант Суворов! А как все начиналось! Таинственная незнакомка, скрываясь от всех, передает собственноручную записку! Интим! Ля мур! Все вместе. Это ее дядя-прокурор просил организовать эту встречу. Сейчас, наверное, будут вербовать в сигуранцу. А оно мне надо? Сдам Спиридонову, пусть разбирается! Эти же гады мостик в Тарутино сожгли. Черт, у меня патрона в стволе нет, затвор передернуть нужно. Хорошенький обед намечается! Но, деваться некуда!