Ад идёт за тобой

Раскалённый прут мучительно медленно приближается к моему глазу. Я знаю, что будет дальше.

Глазное яблоко лопнет и вытечет наружу, принося мне мучения, которые нельзя сравнить ни с чем. Я знаю это, потому что на прошлой неделе этот раскалённый до бела кусок железа уже выколол мне оба глаза, как за неделю до этого и так далее.

Я знаю, что сопротивляться бессмысленно, но животный страх заставляет меня это делать. Я рвусь в цепях, напрягая все мускулы. Бесполезно. От собственной беспомощности становится горько где-то там, где должна быть душа. К горлу подступает противный ком, который невозможно

проглотить. Из глаз текут слёзы. Я закрываю глаза и, как можно крепче, сжимаю веки, надеясь, что они защитят меня от неминуемых страданий.

Я больше не вижу этот мир. Лишь слышу, как всюду вокруг меня орут и стонут тысячи проклятых душ, подвергаясь пыткам, до которых не додуматься человеку….

Как и положено в аду.

Глава 1

Летаргический сон (Летаргия) – болезненное состояние, характеризующееся медлительностью, вялостью и усталостью. От комы отличается тем, что организм больного не находится под угрозой смерти.

Я всё ещё скован и мои глаза по-прежнему закрыты. Секунды тянутся как столетия. Любопытство уговаривает открыть веки, но я знаю, что тогда произойдёт.

Мои мучители тут же вонзят в них прутья с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь моим душераздирающим криком и хохоча. Но я не дам им такого шанса. Я подожду, пока они выйдут из себя. Это мой единственный способ сопротивления.

Внезапно, я оказываюсь в месте, о котором забыл много веков назад. Я сижу на скамье в парке. Рядом сидит человек, похожий на меня. Мой брат. В наших руках что-то холодное, и от этого веет приятным ароматом. Если постараться, я могу вспомнить название… Моро… Да. Мороженое. Мы едим его. От воспоминаний о вкусе кружится голова. Мы с братом смотрим на небо, наблюдая за лениво ползущими по нему облаками. Дует приятный ветерок, приносящий с собой запах радости и жизни. Я закрываю глаза, вдыхаю этот запах полной грудью и понимаю, что-то не так.

Глаза открылись сами собой. Я привязан к больничной койке. К моей руке подключен медицинский аппарат неизвестного назначения. Я в одиночной палате. В больнице.

Чувствую зуд в другой руке. В неё воткнута капельница. Всё выглядит очень естественно, но я знаю, это – очередная пытка, участвовать в которой у меня особенно нет желания.

Я вырываюсь из ремней удивительно легко, что лишь доказывает мою правоту. Освобождаю руки и спрыгиваю на пол. Ноги тут же ощущают холод напольной плитки. Чувствую, что сейчас кто-то войдёт. Так и есть. Через секунду дверь в палату медленно открылась и в неё вошёл демон в облике обычного санитара. Я набрасываюсь на него, избиваю и валю на пол. Не задерживаюсь – добивать нет времени. Бегу дальше по коридору. Навстречу медсестра с каталкой. Очень хитро. Опрокинув каталку, я сбиваю медсестру и бегу дальше, чувствуя затылком погоню. Но я не дам себя поймать. По крайней мере не так быстро.

Вижу выход. Ускоряюсь. На пути встаёт верзила в костюме охранника. Наскакиваю на него. Ломаю нос локтем. Слишком просто. Видимо решили дать мне надежду на спасение, чтобы потом вновь растоптать её, принося боль гораздо сильнее физической.

Я

добегаю до выхода и распахиваю дверь. Тут же падаю на колени мгновенно обессилев.

Яркий белый свет бьёт в глаза. Холодный запах свежести щекочет ноздри. Мороз пробирает до костей, а крупные хлопья снега медленно опускаются с небес, превращаясь в капли влаги на моём теле.

Возвращается слух, и я слышу вопли. Радостные вопли детей. Глаза привыкают к свету, и я смотрю в их сторону. Отара ребятишек под присмотром катается на ледовых горках. Мне страшно.

Я поднимаюсь с колен и возвращаюсь в больницу, где меня уже ждёт не меньше дюжины врачей со смирительными рубашками в руках.

– Где я? – даже собственный голос звучит пугающе.

– Что? – спрашивает один из докторов.

– Ничего.

Я спокойно иду обратно в палату, а врачи медленно расступаются передо мной.

***

Я сижу на койке и вожу пальцем по листку прозрачного пластика, который мне дала медсестра, сказав, что это – компьютер. Жаль, она не сказала, как его включить. И вот я уже час пытаюсь активировать его, борясь с желанием разбить.

Слышу, как кто-то подходит к двери моей палаты. Она открывается и входит врач. Я чувствую, он нервничает, но не обращаю на него внимания и продолжаю возиться с… компьютером.

Доктор кашляет, надеясь привлечь моё внимание. Безрезультатно. Тогда он начинает говорить:

– Здравствуйте. Меня зовут Андрей Иванович Борг. Я – главврач этой больницы и Ваш лечащий врач. Рад наконец-то познакомиться.

Он протягивает руку. Я не реагирую.

– Вы, – в голосе Андрея чувствуется раздражение, – настоящий феномен! Ваш случай летаргического сна не имеет аналогов в истории! Человек, который проспал двадцать пять лет и при этом…

– Сколько лет?

– Двадцать пять, – неуверенно отвечает врач и делает шаг назад.

Я смотрю на него и пытаюсь осознать то, что услышал. Перевожу взгляд на прозрачный кусок пластика, который вдруг покрывается видениями сотен лет, проведённых мной в мучениях в аду. Здесь же прошла лишь четверть века.

– Ясно, – отвечаю я, когда поток видений оборвался.

Доктор продолжает:

– Так вот. Несмотря на Ваше столь длительное бездействие, Ваш организм он… Он просто в потрясающем состоянии! Это неповторимый случай! И нам нужно провести ряд анализов и тестов так как…

– Что?! – я отвлекаюсь от компьютера.

– Тесты. Мне нужно провести их. Надо проверить работу ваших органов, мозга и нервной системы.

– Нет! – я мгновенно оказываюсь рядом с Андреем, прижимаю его к стене и хватаю за шею, – Никаких тестов! Хватит с меня!

Я поднимаю его над полом, держа за горло.

– Столько лет меня разбирали и собирали, а затем снова разбирали…. Ставили опыты, резали, протыкали… Больше не позволю!

Я разжимаю руку. Врач падает и растягивается на полу, задыхаясь.

Я чувствую, что кто-то опять стоит за дверью. Она открывается и в палату входит новый человек. Знакомый мне. Не помню откуда.

При виде меня он расплывается в улыбке.

– Брат! – кричит он и бросается ко мне с распростёртыми руками.

Через миг он валяется на полу рядом с Андреем, сжимая разбитый нос.