Ад Лабрисфорта

J.M.

Еще в один из этих десяти дней Уэсли имел счастье познакомиться с важной лабрисфортской традицией - "зубодробиловкой".

Однажды, выпустив заключенных на прогулку, надзиратели не остались, как обычно, внутри здания тюрьмы сторожить единственный выход, а последовали за ними во двор.

Выстроив своих "подопечных" в шеренгу, они встали за их спинами, держа автоматы наготове. А через минуту во двор явился царь и бог Лабрисфорта - собственной персоной Фрэнк Бонс.

– Ну что, хреновы недоумки, - заорал он, - соскучились по папочке?

Со стороны это

могло бы выглядеть комично - каждый второй из "хреновых недоумков" мог бы одной левой пришибить жирного коротышку Бонса. Но заключенные прекрасно знали, что находятся под двойным прицелом - надзирателей и снайперов. Знали они также и то, что последует за короткой речью начальника, и смешно им не было. Да и у стороннего наблюдателя - если бы он мог здесь присутствовать - желание смеяться отпало бы, если бы он присмотрелся к Бонсу внимательнее, и разглядел злобный огонь, горящий в его заплывших глазках.

Долгих речей начальник разводить не стал, сразу перешел к делу. Он двигался вдоль шеренги, задерживаясь возле каждого арестанта совсем ненадолго, но за это время успевал хорошо поработать. Целью его ботинок становился чей-нибудь пах или колено, кулаков - солнечное сплетение или печень. И, в отличие от надзирателей, которые к одним заключенным относились более благосклонно, чем к другим, Бонс ни для кого не делал исключений.

Когда настала очередь Уэсли, начальник Лабрисфорта никак не выделил его среди остальных. Но вряд ли он забыл, как долго в прошлый раз не мог добиться нужного результата. Поэтому теперь сразу нанес два резких и сильных удара по лицу - как и тогда. Уэсли и на этот раз стерпел боль так, как будто вовсе ее не почувствовал. Выходить из себя, добиваясь его "капитуляции", при посторонних Бонс не стал. Может быть, опасался, что наступит эта капитуляция слишком нескоро. Поэтому перешел от Уэсли к следующему и продолжил свое занятие.

Про Фрэнка Бонса между собой заключенные рассказывали, что дома он живет "под каблуком" у своей жены. Она отбирает у него все деньги и, бывает, даже поколачивает. Поэтому он и строит из себя "тюремного властелина" - надо же хоть где-то наверстывать упущенное.

***

Все это время было для Флэша временем постоянной борьбы. Не только с холодом, голодом и болью. Он вступил в схватку с силой, настоящего имени которой не знал - но про себя он называл ее именем этого места, именем Лабрисфорта. И тюрьма была лишь одним из ее воплощений.

Еще трижды он оказывался на дне пропасти, в которую впервые упал, услышав выстрелы на заднем дворе тюрьмы. Инстинктивно Уэсли каждый раз сопротивлялся "падению" - слишком сильны были страх и отвращение, сопровождающие его. Но был уверен - через все это нужно пройти, потому что там, в другой, нереальной реальности, можно найти ответ на главный вопрос.

Полоса препятствий

Тридцатого августа, на восемнадцатый день пребывания в тюрьме, Уэсли угодил в карцер. И еще он разрушил Храм - но это уже было не в

тюрьме.

Началось все со ссоры с Филдингтоном, которая случилась на прогулке.

С утра Реджинальд Питер как раз вколол себе очередную дозу. На ногах он держался, но не соображал совершенно. Мотаясь по двору, время от времени останавливался возле кого-нибудь, и начинал нести свою обычную околесицу.

К Уэсли Филдингтон подошел в полной уверенности, что на прошлой прогулке видел у него в руках косяк и, раз такое дело, значит, у него есть и теперь. Может, Питер выдумал это, может, с кем-то перепутал Уэсли - тот был не единственным темнокожим среди заключенных.

Поначалу Флэш терпеливо старался втолковать Филдингтону, что не имеет денег даже на обыкновенную сигарету, ни то что на косяк. Но Филдингтона эти доводы не убедили. Отвязаться от него по-хорошему не получилось. Когда Питер окончательно достал Уэсли своим трепом, Флэш послал его по известному адресу и отошел в сторону. Он знал, что с обдолбанными так вести себя не слишком разумно, но у него просто не хватило терпения.

Довольно долгое время потребовалось, чтобы смысл сказанного дошел до Питера. Когда же это свершилось, он с криком: "Ах ты, погань!" - бросился на Уэсли. Он явно рассчитывал с разбега ударить Флэша, но Уэсли, левой рукой отбив занесенный для удара кулак, правой двинул Питера в челюсть. Филдингтон рухнул на землю, как пустой мешок.

Тут же из-за железной двери повыскакивали надзиратели. Медлить они не стали - Флэш не был любителем драк со смертельным исходом, как Джо и Берни Оллз, занимательного зрелища не предвиделось.

Автоматные приклады замелькали в воздухе. По настроению боссы могли бы поступить так же и с Джо, и с Оллзом - но могли и спустить, сделав вид, что ничего не было. В случае Уэсли вариантов не существовало. Закончив "обработку", его снабдили цепями на руки и ноги и отвели в "морозилку" на втором этаже - в карцер.

В камерах по зимам слабое отопление все-таки включали. "Морозилка" заслужила свое прозвище за то, что там никакого намека на отопительные трубы не было вообще.

А еще в карцере оказалось ужасно тесно - не получалось ни встать в полный рост, ни лечь, вытянув ноги. Можно было или сидеть, или лежать, согнув колени.

Пока дверь за Уэсли не закрылась, он успел заметить, что вокруг только бетонные стены. А потом нельзя было разглядеть уже ничего. Зато имелась возможность исследовать большую часть окружающего пространства наощупь, не двигаясь с места. Так Уэсли обнаружил решетку вентиляции и дыру в полу, которая заменяла здесь унитаз.

Все тело ныло от побоев. Усилием воли Флэш приказал себе перестать обращать внимание на эту боль.

Однажды Ральф Фортадо сказал: "У Лабрисфорта есть один-единственный плюс. Тут нет никаких паразитов - ни крыс, ни мышей, ни насекомых. Хотя иногда я думаю, что это вовсе никакой не плюс..."

Почему-то сейчас эти слова вспомнились Флэшу. Да, в некотором смысле это действительно не плюс. Ведь все эти твари могут жить практически везде. Но не здесь. Здесь что-то отпугивает даже их.