Ад на земле III
Шрифт:
Экейн отпустил меня, так резко, что я отшатнулась, и как ни в чем не бывало, пошел вперед.
– Я просто сделал то, чего хотела твоя душа, разве нет?
Мое сердце заколотилось словно сумасшедшее, а в ушах зазвенело.
Что значит – моя душа хотела этого?
***
«Он сидит в моей комнате. Не хочу, чтобы он здесь сидел. Сидит, и смотрит на меня, словно изучает любопытное вещество, или экзотичного зверя. Из-за него мне пришлось надеть эту тупую пижаму, с феями винкс, которую купила мне мама, лет пять
Рэн тихо усмехнулся, отчего внутри меня все перевернулось. Я резко обернулась, и уставилась на него: он сидел на моей постели, как будто это была его комната, и наблюдал за мной.
– Почему ты смеешься? – я нахмурилась. – Ты читаешь, что я пишу?
– Ты видишь у меня глаза-антенны, которые могут протянуться в противоположный конец комнаты? – задал встречный вопрос Рэн. Я презрительно скривила губы, и захлопнула дневник.
Делает вид, что не понял, о чем я говорю. Наверное, он точно слышал мои мысли. И про голые ноги, тоже. Кошмар.
Я встала перед кроватью, и потянула одеяло на себя, показывая, что он должен убраться.
– Милая пижама, – сказал Рэн, поднимаясь на ноги. Сегодня он был уже в другой одежде – в белых штанах, и кофте: «я был вынужден пройтись с твоей мамой по магазинам», - сказал он, когда я увидела сумки, что он тащит в мою комнату.
– Не обращай на нее внимания, – сказала я, забираясь в постель. Рэн продолжил стоять. Я выразительно посмотрела на него: - Хочешь стоять передо мной, и следить за тем, как я сплю, словно маньяк?
– И в мыслях не было. Я хочу дождаться, пока ты заснешь.
Какого… у меня еще ведь есть дело…
Я сделала вдох, зажмурилась, затем, открыла глаза и посмотрела на парня долгим взглядом:
– Ложись спать, иначе я начну рассказывать тебе о том, какие актеры мне нравятся, и ты быстро почувствуешь, что твоя красота ничто перед ними. – Я быстро добавила: - Никто из нормальных парней не захотел бы этого.
– На земле нет никого, кто был бы красивее меня, – спокойно сказал Рэн. Я открыла рот, пораженная таким высокомерным самолюбием, но не нашлась что ответить, зато Рэн продолжил:
– Мы сотканы из божественной материи, и наш внутренний свет притягивает как людей, так и демонов. Ты ведь тоже чувствуешь ко мне влечение? – как бы, между прочим, спросил он, как будто мы говорили о погоде. Я прочистила горло, и спросила:
– И, по-твоему, это ангельский поступок - спать в моей комнате?
– Да, – нисколько не смутился Рэн, с готовностью кивая. – Ангелы-хранители всегда находятся рядом со своими подопечными.
– Ты же не ангел-хранитель.
– Да, я лучше. Ты можешь меня видеть.
Очень, кстати, жаль. Я раздраженно откинулась на подушки.
– А ты не можешь спать в другой комнате? Я уверена, что Кэмерон не обидится, если ты немного поживешь у
– Я буду спать здесь, потому что я должен видеть тебя постоянно, и знать, когда в твои сны заберется Адам.
– О, тогда конечно ты должен дышать мне в спину, - с сарказмом согласилась я.
– Ты это нечто, Рэн Экейн. – Я отвернулась от него на бок, и сквозь одеяло, что я накинула на голову, услышала его слова искренней благодарности.
Через два часа, когда Рэн наконец-то уснул на раскладной кровати, что притащил папа из подвала, я позволила себе встать с постели. Я долго всматривалась в темноту, чтобы суметь различить очертания фигуры Рэна. Похоже, он действительно спит. Когда я убедилась в этом, я на цыпочках пробралась в коридор, и заперла за собой дверь спальни.
Ты считаешь, ему можно доверять?.. Найди документы в столе своего отца….
Я спустилась на первый этаж, и направилась в кабинет отца, мимо кухни, и гостиной. Папа никогда не запрещал мне заходить в его кабинет, потому что он знал, что в моей светлой голове никогда не возникнет проблем с доверием к нему или маме. С самого детства они рассказали правду о моей настоящей матери, которая была хорошим человеком, и жила ради меня, и я верила их словам. Я и сейчас почти не сомневалась, но я не могла позволить себе просто так проигнорировать то, что сказал Адам.
Я вошла в прохладный кабинет, с деревянной отделкой, щелкнула включателем, и подошла к отполированному столу, из красного дерева. Я сразу же нашла нужную фотографию: я стою с грамотой и медалью за победу на школьных соревнованиях по фехтованию, среди младших курсов. Я взяла фоторамку в руки, и открыла ее. Там лежал ключик. Я знала, что рамка была с секретом, потому что сама ее подарила отцу, но… я не понимаю, почему он тут хранил такую важную вещь, если знал, что я могу найти ее в любое время? Может быть, он хотел, чтобы я знала?
Что случится, если я узнаю, кто моя мать?
Это не важно. Ни капли не важно, потому что я не знаю ее, я не знаю, что она была за человек, кроме той легенды, которую сочинили родители, о ней; но это действительно ужасно, если то, что говорил Адам – правда. Если мама пыталась меня убить, значит, она не была хорошей, и значит человечности во мне меньше, чем я думала.
Что, если она пыталась меня убить, потому что знала, кто я? Если узнала, что я монстр, и не смогла этого вынести?
Я просто открою ящик и просмотрю документы. Это никак не повлияет на то, что я думаю о себе, и о других.
– Что ты делаешь? – услышала я позади себя, и обернулась. Посреди кабинета стоял Рэн, в той одежде, в которой спал, но он не выглядел сонным; он был мрачным, и хмурым. Глаза с холодным блеском смотрели на меня.
– А на что это похоже? – спросила я, решив, что лучшим выходом из этого положения, будет показать серьезность своих намерений.
– Похоже на то, что ты лезешь туда, куда не следует.