Ад уже здесь
Шрифт:
Он так и не развернул самолет и летел прямо. Впереди горная гряда. Он задрал ревущий мотором нос вверх и утонул в облаках…
Чистое небо разверзлось черной бездной внезапно. Оно было усыпано мириадами сверкающих бесценными бриллиантами звезд. И он увидел полную Луну. Ту самую, которой так и не достигли Андрей, Юра и тот безвестный индус, что летел с ними. Он смотрел на нее как завороженный, вдруг ощутив, что ее печальный лик до боли напоминает ему Рану.
Луна… Звезды… А может, все-таки дать людям опомниться и выжить? Еще, может, не поздно? Они смогут возродиться? Ведь еще не истлели последние книги, таящие в себе великие знания цивилизации. Еще звучит где-то музыка гениальных композиторов, что так вдохновляет людей и пробуждает в них прекрасные чувства… И они поумнеют. Отстроятся.
И печальный лик Луны заговорил с ним голосом Раны:
— Самое волнующее и беспокойное чувство охватывает человека, когда он с другим человеком. Когда они общаются, будь то язык жестов, тела, интимной близости и просто слов. Когда вдруг люди начинают осознавать, что при всей их непохожести… будь то разность полов, наций, религий… они вдруг находят общие черты, интересы, увлечения, мысли… чувства… И тогда ты понимаешь, что все едины… Люди всех наций и религий… Граждане всех стран… Все едины в своем разнообразии. Как разные цвета создают великолепие радуги. Как разные буквы создают слова, а слова — строки поэмы, захватывающей книги или письма к любимому человеку. Как семь разных нот создают чудесную симфонию, которая будоражит чувства и разум таких неодинаковых людей… И в этом сила человека. Его надежда на будущее. Его шанс на бессмертие в единстве жизни на одной, единой живой планете — жизни, которую создают разные растения и животные, люди и насекомые… Живой океан. Мы все — атомы. Из атомов рождаемся и в них превращаемся. И эти атомы снова превращаются. Или в камень, или в живую плоть. В воду и воздух. И мы бессмертны в своем преображении, если только возможна сама жизнь. Так ответь себе, надо спасти жизнь и дать ей шанс или пусть ХАРП воспользуется своим шансом все окончательно уничтожить?..
Все бело, и ровный белый свет льется отовсюду. Рана стоит перед ним и ждет ответа. А за ее спиной — тысячи людей. Вон Андрей. С ним Ульяна-Пчелка и еще какая-то женщина. Он все-таки нашел дочь и жена признала его? Вон Гусляков. Вон… Кто это? Да это же Джуниор… Он в человеческом облике. Двадцатишестилетний парень с русыми волосами и доброй улыбкой… И рядом его мать и не вернувшийся с той смены отец… Туранчокс со своей девицей. Смотрят на Колю с надеждой… Молоденькая каннибалка из кантины олигарха. Вон Юра… Участковый Дыбецкий со своей семьей. Убитые Варягом мародеры из гадовника. Турпо и Вейнард. Тысячи… Тысячи людей… Вандалы, бандиты, черновики, конфедераты, гвардейцы, вавилонцы, Томас и Си Джей… Тиббетс и Даладье… Они тут все вместе. Все, чьими жизнями был устлан их путь к ХАРПу. А может, там, где-то в этой толпе, его мать и Илья Крест? Они стоят и смотрят на него. И ждут. Ждут его решения. А значит, и ждут живые. Просто живые еще не знают, какая опасность нависла над ними. Не все еще знают. А мертвые уже давно все поняли. Они извлекли урок, потому что мертвые. Так неужели лишь смерть должна стать уроком для жизни? Смерть… Всего одна. Самопожертвование…
И Николай улыбнулся.
— Очень скоро, Рана, я наконец смогу обнять тебя и быть с тобой. И никуда я уже тебя не отпущу.
Была ли девица на соседнем сиденье явлением самого ХАРПа или просто разыгравшимся воображением блаженного, уже не важно.
Он развернулся и побежал навстречу бегущему в его сторону огромному черному на белом фоне кремниевому псу-стражу. Они неслись навстречу друг другу. Пес, чтобы добить жизнь. А Николай… Он ведь морлок. А морлок бросился в пасть вожаку люпусов, чтобы сжать ему челюсти руками и дать своим соплеменникам покончить с тварью.
Он пожертвовал собой ради остальных…
Самолет завалился на правое крыло и стал резко разворачиваться. Только когда перед ним возникло красное сияние ХАРПа, он снова выровнялся и устремился вперед. Он принял решение. И все теперь решали минуты. Только бы хватило топлива и только бы не подвела любимая девочка Людоеда…
Атомная бомба.
Реквием
Ночь надежно держала в своих объятиях долину, и только всполохи энергии установки часто разрывали
Через двадцать лет после атомной войны в долине ХАРПа грянул запоздавший на долгие годы ядерный взрыв…
Тучи были где-то там, на горизонте. И это было непривычно. Утреннее небо был синим, похожим на разлитую на белом листе ватмана жидко разведенную водой гуашь. Местами оно было покрыто мазками небольших и с неясными очертаниями облаков. Серых и черных от свежего пепла.
Ветер дул на север, и можно было не опасаться, что радиоактивные осадки от ночного взрыва выпадут в этом крохотном уголке сохранившегося человеческого общества. Горная гряда загораживала восходящее солнце, но вот-вот оно поднимется выше и засияет всем своим позабытым людьми великолепием. И настанет долгожданный настоящий день…
А люди были в растерянности… Они стояли и в недоумении смотрели на небо… Все, кроме двоих…
Вячеслав Сквернослов стоял на коленях в снегу и прижимал ко лбу сжатые кулаки. Он плакал. Он никогда раньше так не плакал. Но сегодня он потерял своего младшего брата. Самого близкого и родного человека.
Варяг стоял рядом и, положив руку на плечо Вячеслава, опустошенным взглядом смотрел в снег. Как могло так выйти, что не он, единственный оставшийся летчик, повел самолет в бездну, а сделал это несмышленый юнец, который даже велосипед водить не умел. Он не понимал, почему ему, стареющему одинокому мужчине придется теперь жить, а молодой, начинающий жизнь Колька Васнецов испарился вместе с ХАРПом…
Рэймен вздохнул и с сочувствием посмотрел на своих убитых горем гостей. Сегодня ведь праздник избавления для всех людей. Но у этих двоих страшное горе, и это самое обидное. Обидно, что людям так и не удалось найти другого решения.
— Stupid idiots! — орал направляющийся к ним решительным шагом Хорнет. — Vi dobilis svoego! Fucking assholes!
Рэймен перегородил ему путь и остановил его.
— Зачем ты кричишь, Дональд. Теперь ничего не изменить. Но ты пойми, что они спасли нас всех. Точнее, он спас. Тот парень. Николай.
— Ты хоть понимаешь, что будет теперь? Нам нужен был ХАРП!
— Это ты так думаешь или это внушил тебе сам ХАРП? — Морган усмехнулся.
— Да иди ты…
Варяг растер ладонью по своему лицу скупые слезы.
— Пошел ты на хрен, Дональд. Пошел-ка ты на хрен…
— Мистер Хорнет, сэр. — К Дональду подбежал один из его ополченцев.
— Да, — рявкнул тот в ответ.
— Можно вас на минутку?
Они отошли в сторону.
— В чем дело? — Хорнет продолжал хмуриться.
— В этой суматохе мы взяли Линча и Раковски. Что делать с ними теперь?
Дональд хмыкнул.
— Линча я судить хотел. Но после того как русские уничтожили ХАРП, у Линча прибавится сочувствующих, считающих, что мы позволили русским нанести по Америке очередной ядерный удар и лишить нас электричества. Сделай так, чтоб он был застрелен при попытке к бегству. И по-тихому. Без него его фракция распадется.
— А Мадлен Раковски?