Ад в режиме ожидания

Андрианова Анастасия

Возвращаться в кровать не хотелось. Я зажёг лампу и подошёл к мольберту, на котором был закреплён холст на подрамнике. Я подготовил его для учебного этюда, но решил использовать для другого.

Выдавил краску на деревянную палитру, подготовил кисти. Подумал немного и стал наносить краску широкими свободными мазками. Вот так. Перо, другое. Тут, по-моему, обнажились кости. Это перо выпало и летело по стене. Первое – совсем чёрное. Другое немного буроватое. А может, мне так показалось в неровном свете. Тут, у кости, ещё осталось немного гнилой плоти. Нарисовал

её несколькими красно-бурыми пятнами.

Я рисовал долго и исступленно, так и не закрыв окно, чтобы запах краски выветривался быстрее. Наконец образ крыла стал расплываться. Глаза слипались. Я понял, как устал и повалился на кровать прямо поверх одеяла.

Глава 4. Обратно

Первым, что я увидел, проснувшись, был холст со страшными невнятными мазками. Я поморщился от холода (окно ведь не закрыл вечером) и от того уродства, что создала моя рука в непонятно откуда нахлынувшей ночной горячке.

Включил планшет. На экране светилось уведомление: Мишка написал ВКонтакте. Я зашёл прочитать.

«Привет, приболел. В универ не приду, не жди».

Настроение стало ещё хуже. Не хотелось торчать на парах одному, ну да ладно. Я ответил:

«Чё с тобой?»

Мишка не спал. Тут же появилась надпись в углу: «Михаил печатает сообщение».

Планшет квакнул.

«Походу траванулся шавухой».

«Ясно. Лечись».

Что ж, это похоже на Мишку. Ничему его жизнь не учит, а я ведь предупреждал насчёт того подозрительного ларька.

Я отложил планшет, закрыл окно и медленно, почти крадучись подобрался к холсту. Ну и мазня.

Ночью мне казалось, что я пишу что-то близкое к гениальному. По крайней мере, что-то очень похожее на оригинал. На деле оказалось, я намазал несколько странных грязных полос, а между ними накапал красным и серым. Даже не концептуально. Шизоидно.

Я разозлился и размахнулся на холст мастихином. Крыло прочертил разрез, похожий на рану. Дальше я стал рвать холст руками и успокоился только тогда, когда на подрамнике остались лишь мелкие ошмётки по краям. В ушах шумело. Почему-то я взбесился и не мог успокоиться. Скомкал лоскуты холста и выкинул в окно. Только потом, остыв, подумал, что можно было бы загрунтовать неудавшееся крыло и использовать холст снова.

– Слав, что там такое? – послышался за дверью голос матери.

– Ничего, – ответил я неискренне жизнерадостным голосом. – Иду завтракать.

Я оделся и пришёл на кухню. Умка выскочил из комнаты следом за мной и сейчас уминал свои «аппетитные кусочки в густом соусе». Я получил от мамы тарелку с горячими блинчиками, но думал только об одном. Почему я не смог нарисовать чёртово крыло? Я же рисую с трёх лет. И чёртовых птиц перерисовал с хренову тучу. Так что случилось? Света не хватило? Или устал? Да нет, я часто рисовал при лампе. Моя работа была похожа на рисунок ребёнка, едва взявшего кисть в руки. И, знаете, это сильно меня задело. Вроде как самооценка упала. И тогда меня осенило. Ну конечно, если я так оплошал и нарисовал фигню, как ребёнок, то и продолжу как ребёнок. Не получилось по памяти – напишу по фотографии. Срисую.

Почему-то мне упорно захотелось доказать что-то самому себе. Нарисовать это грёбаное крыло так, как это сделал гениальный уличный художник.

Я быстро доел блины, залпом выпил кофе и сделал вид, что спешу на учёбу. Сбегал за рюкзаком и взял из тумбы деньги, одолженные отцом на телефон. Выбежал из дома и бросился к ближайшему салону связи. Выбрал смартфон – не такой, какой у меня был, а попроще. К тому же, у меня остались деньги, а значит, появилась возможность взять такси и не таскаться по автобусам через весь город.

Как видите, наш с Мишкой план не прогуливать учёбу с треском провалился.

Я нажал кнопку приложения вызова такси и вышел к дороге. От нетерпения ноги сами собой постукивали по асфальту, но на счастье, уже через минуту напротив меня остановилась жёлтая «шкода».

Таксист удивился, услышав адрес.

– Чего ты там забыл, парень? Район не самый благополучный, а ты заявишься туда весь такой чистенький. Как бы не случилось с тобой чего.

Таксист бросил на меня взгляд, который он сам, наверное, находил участливым. Мне стало не по себе, но всё равно я был уверен, что должен попасть к дому с птицей.

– Нет, – мотнул головой. – Мне точно туда надо. Тётка у меня там живёт. Проведать хочу.

Таксист пожал плечами и нажал на газ. Первые минут пятнадцать я узнавал дорогу, по которой ехал на двадцать восьмом автобусе, а потом машина повернула и покатила через центр. Так, конечно, будет быстрее. Я прислонился виском к прохладному стеклу и попробовал сделать несколько фото на новый смартфон. Получилось, вроде, сносно. Точно сумею отснять крыло со всех ракурсов.

Из магнитолы играла жутчайшая хрень. Знаете, одна из тех песен, которые вдруг оккупируют на пару месяцев все радиостанции, а потом, изнасиловав всем мозги, так же внезапно пропадают. Никогда не понимал, кто такое слушает? Зато водителю нравилось, он даже подпевал себе под нос – вот и ответ на мой давний вопрос.

Мы встали в пробке. Широкий проспект так часто расчертили светофорами, будто каждый из них приносил мэру лишний миллион в карман. Машин скопилось много, и далеко не все успевали проскочить, пока горит зелёный. Пытка модными хитами продолжалась.

Наконец мы кое-как проехали через центр (я посмотрел на добрую половину тех городских достопримечательностей, которые, держу пари, изобразят мои одногруппники для Демьяна Андреевича) и свернули в старые районы, состоящие их тех самых малоэтажек, в окна которых я так любил заглядывать.