Ад
Шрифт:
– Это каким же образом? – заинтересовался Камень.
– А они его приковали под огромной скалой, которая в любой миг могла обрушиться. Представляешь, он сидит под этой скалой и каждую секунду ждет смерти. И так из года в год. Бр-р-р! Врагу не пожелаешь. Вот они там, в Древней Греции, так развлекались, а я расплатился своим чудесным молочно-белым опереньем. Скажешь, это справедливо?
– Несправедливо, – согласился Камень. – А ты к чему ведешь-то? За что я должен на тебя рассердиться?
Ворон изобразил задумчивость и посмотрел на небо. Небо было низким, темно-серым и неприветливым.
– Ну, я… это… В общем, я там насчет Родислава кое-что посмотрел. Ты ведь за него душой болеешь, так что… Но я не виноват! Это не я придумал!
– Рассказывай, – вздохнул Камень.
Он понимал внутреннюю логику характера
Родислав Евгеньевич Романов с удовольствием смотрел на пухлые губы и глубокое декольте сидящей напротив него за столом девушки по имени Анжела. Хороша, молода, голодная и жадная до впечатлений и денег и готовая ради этого расплачиваться собственным телом. Родислав обожал таких вот дурашек, которые уверены, что перед их длинными стройными ножками и набитой силиконом грудью не устоит ни один богатенький «папик». Он видел этих девочек насквозь, видел, как на приемах и презентациях они вьются вокруг него, стараясь обратить на себя внимание. Ну как же, красивый светский лев, одетый не на одну тысячу евро, с дорогой машиной, большими деньгами и старой неинтересной женой – это же легкая добыча! Такого развести – раз плюнуть, тем более что предварительно собранная информация весьма обнадеживает: несовершеннолетних детей нет, видимых пороков вроде пристрастия к азартным играм или алкоголю тоже нет, официальной молодой любовницы – даже той нет. Как тут счастья не попытать?
Они старались изо всех сил, и Родислав их усиленно поощрял, откликался на флирт, строил глазки, целовал ручки, потом приглашал в ресторан, и в тот момент, когда пташка приходила в состояние полной уверенности, что дело на мази и ее сейчас повезут на шикарную хату, вежливо благодарил за приятный вечер и велел водителю отвезти даму, куда она скажет. Выражение обиды, недоумения, злости, растерянности и еще бог знает чего приводило Родислава в полный восторг. Он мелко мстил всем этим глупеньким самоуверенным кошечкам за собственную сексуальную несостоятельность.
Потенция так и не восстановилась, но Родислав нашел способы компенсировать отсутствие сексуальной жизни. Одним из способов как раз и стало «динамо», которое он крутил с красивыми искательницами чужого богатства. «Как удачно, что я уже ничего не могу, – твердил он сам себе. – Иначе я бы наверняка поддался чарам какой-нибудь щучки, которая ободрала бы меня как липку. Нет, что ни говори, в импотенции есть свои плюсы, и немалые».
Другим способом компенсации отсутствия сексуальных радостей для него стал шопинг. Родислав теперь придавал огромное значение всяческим брендам, старался покупать все самое дорогое и модное и только в бутиках знаменитых фирм. Он носил ботинки из кожи питона, костюмы от Валентино, сорочки от Диора, галстуки и ремни «Гермес», бумажники, футляры для ключей, портфели и чемоданы покупал в магазинах «Луи Вюиттон», часы на его руке имели стоимость, сравнимую со стоимостью новенького японского джипа. Он постоянно ездил на встречи и переговоры и небезосновательно считал себя лицом компании, а лицо должно соответствовать телу, то есть размаху и богатству холдинга «Пищевик», к этому времени подмявшему под себя львиную долю поставок в продуктовые магазины Москвы, Подмосковья и ряда прилегающих областей. Однако помимо необходимости достойно представлять компанию Родиславом двигало и стремление к удовольствию, которое он испытывал, примеряя и покупая дорогие вещи. Девушки-продавщицы в бутиках бегали перед ним на цыпочках, понимая, что пришел покупатель, который готов потратить много денег, подносили и подносили пиджаки, брюки, сорочки, джемпера, куртки, плащи, ботинки, мокасины, а он капризничал, морщился, критиковал, снисходительно одобрял и в конце концов небрежно, не глядя на ценники, доставал из кожаного бумажника золотую кредитку. Он с пренебрежением и сочувствием смотрел на молодых парней, идущих по улицам в обнимку с девушками: да что они могут, эти сопляки? У них не хватает денег даже на дешевенькое колечко для своей пассии, а туда же, в койку их тянут. Ну, порезвятся они в этой койке часа полтора-два от силы, а потом что? Как жить оставшееся время?
…Он с насмешливым удовольствием смотрел, как Анжела ест десерт, аппетитно вытягивая пухлые губы и совершенно недвусмысленно облизывая ложечку. Девочка демонстрирует ему полную боевую готовность. Вот дурашка! Ждет, надеется на приглашение в постель, после чего, в соответствии с ее планами, на нее обрушится золотой дождь с бриллиантовыми вкраплениями. Еще чуть-чуть – и можно отправлять ее назад в стойло.
– Вы любите испанскую кухню? – спросила Анжела, кокетливо стреляя глазками.
– Терпеть не могу, а что?
– Говорят, она очень вкусная.
Подтекст был очевиден: говорят, она очень вкусная, я бы хотела попробовать, ах, я никогда не была в Испании. Далее он, Родислав, должен сказать: «Ну что ты, детка, если будешь умницей, я тебя туда отвезу». Но ничего подобного он говорить не собирался.
– На любителя, – коротко ответил он. – Впрочем, ты можешь съездить в Испанию и попробовать. Может быть, тебе понравится.
– Мне что, одной ехать? Это как-то неприлично.
– Поезжай не одна.
– А с кем?
– На твое усмотрение. Тут я тебе не советчик.
Он поднялся и склонился к ее руке.
– Спасибо, детка, я чудесно провел вечер в твоем обществе. Не торопись, доедай десерт, счет я оплатил. На улице ждет водитель, он отвезет тебя, куда тебе нужно. А у меня здесь еще деловая встреча.
Это было правдой, Родислав всегда совмещал деловые встречи с ужином в обществе очередной красавицы, это позволяло ему безболезненно отпускать машину, чтобы доставить девушку к месту назначения. Пока он обсуждал деловые вопросы, водитель успевал вернуться.
Анжела растерялась настолько, что даже забыла призывно выпячивать губы.
– А вы что, уходите?
– От тебя – да. Но я остаюсь здесь, так что если будут проблемы – обращайся. Но никаких проблем быть не должно. Я в соседнем зале.
Он всегда давал этим курочкам последнюю надежду, дразнил ею, чтобы потом безжалостно отнять. Некоторые понимали все сразу, доедали десерт и уезжали, но находились и такие, которые потом все-таки подходили с какими-нибудь дурацкими вопросами или просьбами, рассчитывая на то, что их оставят рядом и потом все-таки повезут туда, где хозяйками положения уже станут они. Но ни у одной ничего не вышло. Родислав упивался своей властью над этими дурехами, привыкшими иметь дело с самцами, которые руководствуются только импульсами, исходящими из области гениталий.
Через короткое время Анжела действительно разыскала его в соседнем зале, где Родислав пил вино в обществе влиятельной дамы из мэрии, и робко спросила, может ли она заказать себе еще чашку кофе.
– Закажи, – равнодушно кивнул Родислав. – Скажи, чтобы записали в мой счет. И побыстрее, пожалуйста, мне скоро понадобится машина.
Когда девушка отошла, дама из мэрии спросила:
– Это ваша дочь?
– Ну что вы, – рассмеялся Родислав. – Моя дочь работает в Англии, преподает в университете. Это – так, случайная спутница для ужина.
– Вы меня напугали, – призналась дама. – Мне очень нравится ваша супруга, и я уж начала было переживать, что…
– Не переживайте, – улыбнулся он, – я однолюб.
Домой Родислав вернулся ближе к полуночи и сразу окунулся в знакомый мир запахов и звуков. Пахло свежевыпеченными пирогами, на втором этаже надсадно жужжал пылесос. Он невольно поморщился. В последнее время все то, что так радовало его когда-то, стало раздражать. И сама Люба стала раздражать, хотя он и не смел себе в этом признаться. Ему, любителю светских мероприятий, лощеному и элегантному, хотелось иметь такой же элегантный дом и светскую, хорошо одетую жену. Нельзя сказать, что Люба одевалась плохо, одежда на ней всегда отлично сидела и была к лицу, но она не была брендовой, а ему хотелось, чтобы его жена одевалась, как и он сам, исключительно в бутиках, при этом желательно – не в московских, а за границей. Люба же, привыкшая считать каждую копейку, даже в Милане, Мюнхене и Париже умудрялась заскакивать в первый попавшийся универмаг вроде «Вагенера» или «Кауфхофа» и покупала там весь свой гардероб. Это все были милые вещи, недорогие, вполне уместные в повседневной жизни, но никак не подходящие к презентациям и прочим мероприятиям, на которых все присутствующие демонстрировали успешность и благосостояние. В глубине души Родислав начинал стесняться своей жены, она выглядела не так блистательно и была не так эффектна, как ему хотелось бы. И почему при тех деньгах, которые он зарабатывает, нужно непременно торчать на кухне у плиты или заниматься уборкой и стиркой?