Ад
Шрифт:
– Прекратите! Ненавижу! Немедленно замолчите!
– сильнейший крик раздался от дверей.
От звуковых колебаний вопля лопнул стеклянный стакан на тумбочке.
У Паулины из левого уха хлынула кровь.
Девочки моментально опустили руки.
Бой закончилась на самом кровавом месте.
К нам потеряли интерес, словно убили.
– Джельсомино! Заткнись! Уши вянут!
– девочка с глазами рыси жалобно пропищала в сторону двери.
– Я предупреждала,
Разве вы забыли, что я не выношу громкие звуки?
– голос затихал, но звуковой волной сбило две подушки с кроватей.
К нам подошла стройная брюнетка с голубыми глазами.
Рот её кривился в мрачной улыбке.
Все девочки с ужасом смотрели на тонкие губы.
– С новенькими подрались?
– Джельсомино смерила нас взглядом.
Сняла мерку для военного гроба.
– Хоть все друг друга убейте!
Но я не желаю слышать громких звуков.
У меня от чужих воплей голова раскалывается!
– А от своего крика головка не болит?
– я спросила без издевки.
– Прости, Джельсомино, если случайно обидела.
Я спрашиваю из интереса, а не с сарказмом.
– Как тебя зовут, новенькая?
– Джельсомино сдулась, словно воздушный шарик на празднике Сна.
– Афродита Конфитюр!
– я отлипла от стенки.
Поднимала за руки оглушенную Ингрид.
– Девчонки, помогите же!
– Джельсомино бросилась мне и Флорике на помощь.
Девочек, словно подменили в бане.
С участием они охали и ахали около Ингрид.
Давали советы, как привести её в чувство.
Сами чуть не убили, и воскрешают.
Даже Паулина приложила ко лбу Ингрид медную пряжку ремня.
– Привет, Афродита!
– Джельсомино протянула мне руку.
– Меня зовут Лолита.
Но с детства я привыкла к кличе Джельсомино.
Мой далекий потомок родился с чудовищным голосом.
От его крика ломались верхушки вековых сосен.
Громкий голос достался мне по наследству.
Кричу громко, но не терплю чужой шум.
У меня раскалывается голова от громких посторонних звуков.
– Джельсомино повернулась в толпе подруг.
– Девчонки, обед пропустим!
– произнесла, словно вихрь обрушила.
В зале завертелось, запищало, но приглушенно.
Джельсомино в интернате подруги уважали.
Толпа превратилась в бегущий ручеек.
Я, Флорика, и еще две новые подруги тащили с собой Ингрид.
– Несите её к котлу с компотом!
– в шикарной столовой повариха лет сорока сразу оценила ситуацию.
Мы ничего не поняли, но выполнили приказ.
Повариха два раза окунула голову Ингрид в котёл.
– Не помогает! Слишком глубокий обморок!
Мало каши ела!
– повариха поставила съедобный диагноз.
– Перенесла Ингрид к огромной чёрной кастрюле.
Опустила голову Ингрид в теплую овсяную кашу.
Через минуту из котла послышалось довольное чавканье.
Ингрид очнулась и всасывала в себя вкусную овсянку.
– Ожила! Марш за стол к своим!
– повариха сразу стала суровой!
Мочалкой вытерла голову воскресшей Ингрид.
Пинком отфутболила нашу подругу в сторону стола.
Я взглянула на тарелки, стаканы, вилки и ложки!
Подобного изобилия не видела даже на городской свалке.
Набросилась на еду, как на врага.
– Не переусердствуй в первый раз!
После голодания случится заворот кишок!
Не откачаем!
– соседка по столу предупредила вовремя.
Котлета застряла у меня поперек горла.
– По себе знаю, что хочется есть до умопомрачения.
Я до приезда в интернат три дня голодала!
За столом сразу влила в себя миску супа.
Спасибо доброй Хуаните Мюллер!
Она оглушила меня чайником с кипятком.
Иначе я бы объелась и умерла от разрыва селезенки!
– соседка отщипнула от хлебушка корочку и медленно жевала.
Я постаралась следовать совету новой подружки.
Пересиливала себя, стискивала зубы до скрежета.
Но всё-таки перебрала в несколько раз разумную норму.
После обеда в бреду дошла до своей кровати.
Упала и стонала от обжорства - так корова катается по весеннему лугу.
Меня до вечера не трогали и не тормошили.
Флорика Бубнова хрипела на верхней полке.
Она тоже обкушалась куриных котлет.
Ингрид выла на кровати в соседнем ряду.
Мы выжили после обеда, но страдали.
До ужина пришли в норму и выздоровели.
Кушали не столь жадно, но много.
Вечером большинство девочек покинуло казарму.
Я плюнула на условности и заснула.
Проснулась в двенадцать часов ночи.
Вспомнила драку со сверстницами и проявила осторожность.
Вместо себя в кровать уложила стопку книг с соседней тумбочки.
Залезла под кровать и стала ждать убийцу.
Но сон оказался сильнее, чем моя воля.
– Афродита! Что ты делаешь на полу?
Собираешь пыль для исследований?
– Ингрид щипала меня за мочку левого уха.
– Я слышу тебя, значит, меня не убили!
– поднялась.
Отбросила край хрустящей свежей простыни.
– Верхняя книга на подушке пробита ножом.