Ада Даллас

Уильямс Верт

– Показался подозреваемый, – доложил Эйбл в десять тридцать. Это означало, что автоколонна появилась на дороге.

– Вас понял. Всем машинам занять позиции! – приказал я. – Экс-рей, внимание! Экс-рей, внимание! Прием.

– Все в порядке! – крикнул Экс-рей, он так разволновался, что забыл процедуру радиообмена.

Из машины без капота, стоявшей через дорогу, высунулась рука в красном рукаве и помахала мне. Пальцы сложились в знак, означающий полный порядок.

– О'кей! – ответил я по радио.

Набитые сопляками из "Лиги" машины были готовы,

патрульные машины с полицейскими были готовы. Я был готов. Все были готовы, за исключением этих жирных и тупых мерзавцев в автоколонне.

Я вынул из футляра бинокль и оглядел шоссе, но ничего не увидел, кроме нескольких машин, мчавшихся в обоих направлениях. Автоколонна не появлялась. Я положил бинокль на сиденье. В стареньких автомобилях, сгрудившихся по ту сторону дороги, царила тишина; из них торчали десятки голов, причем многие принадлежали девчонкам. Снова показалась рука в красном рукаве, изобразив в воздухе вопросительный знак.

– Не волнуйся, Экс-рей, – ответил я. – Теперь уже скоро.

Я еще раз, уже не прибегая к помощи бинокля, посмотрел на блестевшую под солнцем дорогу. На горизонте показалась черная машина, не слишком быстро направлявшаяся в нашу сторону. Мне показалось, что за ней идут еще несколько, и, чтобы убедиться в этом, я опять взялся за бинокль.

Да, это действительно появилась автоколонна.

– Экс-рей, приготовиться! – приказал я, и рука в красном сделала подтверждающий жест. Почти сразу же до меня донесся шум заводимых моторов, и минуту спустя все они ревели, словно истребители в бою.

Теперь я отчетливо различал в бинокль головную машину колонны, видел, как на ее никелированных частях по временам вспыхивают солнечные лучи; автоколонна приближалась.

А на другой стороне шоссе машины ревели так, что сотрясалась земля. Такое ощущение вибрации обычно возникает, когда вылетает целая эскадра, а ты сидишь в окопе и думаешь: подождите, сволочи, они еще вам покажут.

Автоколонна приближалась. Я приметил низкорослое деревце, росшее у дороги примерно в полумиле от меня.

– Эйбл и Чарли докладывают о прибытии на позицию, – поступило донесение по радио.

Это значило, что две патрульные машины вышли к дороге позади колонны, отрезая ей обратный путь.

Как только головная машина прошла мимо деревца, я приказал Экс-рею:

– Пошел.

В ту же минуту на шоссе – по две и по три сразу, словно кто-то выталкивал их, – начали выскакивать машины из отряда Экс-рея. Они расположились на полотне дороги и по обочинам, так что и мышь не проскользнула бы мимо. Моторы ревели и чихали, а потом вдруг разом умолкли. И все, кто был в них, высыпали на дорогу. Автоколонна затормозила, первая машина остановилась ярдах в ста от ребят.

Ребята Экс-рея орали и смеялись. У некоторых я заметил кастеты и самодельные пистолеты. Наверно, у них были и ножи, хотя я категорически запретил пускать в ход какое-либо оружие.

Подбадривая себя воинственными возгласами, ватага парней направилась к автоколонне. Хорошо одетые люди, скорее удивленные, чем испуганные, молча смотрели на приближающееся воинство. Среди

них были две немолодые женщины. Я взглядом поискал Ленуара, но не нашел. Ребята во главе с Экс-реем в красной фланелевой рубашке подошли к колонне и в замешательстве остановились. Нет, я бы не сказал, что они струсили, просто они не знали, что от них ожидают. Меня начал разбирать смех, но я сдержался. Наконец Экс-рей в сопровождении трех-четырех телохранителей подошел к группе людей, вышедших из машин автоколонны, и заговорил с ними. По выражению лиц я заметил, что назревает ссора. Экс-рей ткнул пальцем в сторону автоколонны и сжал кулаки. От сдерживаемого смеха у меня начали слезиться глаза.

Но вот Экс-рей неторопливо, будто в нерешительности, отвел правую руку. Помедлив – рука висела в воздухе, как неживая, – он ткнул ею в живот разговаривавшему с ним толстяку. По-моему, удар был совсем слабеньким, но толстяк согнулся чуть не вдвое. Остальные подонки издали воинственный клич, словно вдохновленные примером, но по-прежнему пребывали в замешательстве. А затем, словно по сигналу, вся орава набросилась на сопровождающих колонну людей, но делала это неохотно, словно не зная, зачем и как. Хорошо одетые люди, испугавшись, отступили, попытались обороняться. Началась потасовка. Из третьей машины выскочило трое полицейских.

Они подбежали к дерущимся, и один из них опустил дубинку на голову подростка в длинном голубом пиджаке. Он упал, отполз на четвереньках в сторону, но тут же поднялся и снова ринулся в гущу свалки.

Обстановка резко изменилась. Ребята Экс-рея, забыв про нерешительность, с новой энергией бросились в бой. Теперь они дрались с полицейскими. Они знали, что эти полицейские никаких прав на нашей территории не имеют и ничего сделать им не могут. В руках у нападающих появились кастеты и велосипедные цепи, самодельные пистолеты, которыми они наносили удары, как дубинками. Один из полицейских получил сильнейший удар по голове, зашатался, но устоял.

Все шло прекрасно, и я уже не сдерживал смеха. Мне и самому хотелось поразмяться – все равно на ком, но я понимал, что это невозможно.

Некоторое время я не вмешивался в драку. Прибывшие с колонной полицейские знали, что здесь они не имеют права стрелять. Понимал это и я и потому спокойно наблюдал, как они пробивают друг другу голову. Прошло минут десять. Я бы не возражал и дольше развлекаться этим интересным зрелищем, но не хотел рисковать – в конце концов дело могло дойти до убийства.

Решив, что пора вмешаться, я вызвал по радио патрули. Минуту спустя со стороны перекрестка появились мои машины; еще две остановились в тылу колонны, отрезав ей путь к отступлению. Затем к месту свалки подъехал и я.

Драка моментально прекратилась, едва они увидели, что при мне не меньше двадцати пяти полицейских. Я вышел из машины и протолкался в гущу потасовки.

– Что тут происходит?

Экс-рей тяжело дышал; один глаз у него был подбит, на лице кровь. Толстяк сидел на земле, привалившись к колесу машины; я мельком заметил его разорванный пиджак и обрывок галстука на шее.