Адам & Адам
Шрифт:
— Нет, Суарес, нет…
— Но зачем убивать обезьян?! — в задумчивости проговорил миссионер.
10
В пригороде Санкт-Петербурга
Кровь стекла прямо на белую олимпийку. Снежана отпрянула и в ужасе посмотрела на бурое пятно: оно расползалось по хлопковой ткани… Гостья больше не обнимала ее.
Хватая ртом воздух, Вика, ее подруга еще со школьных лет, которой она только что открыла дверь, сделала шаг в глубь квартиры и начала медленно опускаться на колени. Кровь обильно стекала с острия длинного ножа, торчавшего у нее из груди. Струйка падала на половичок, постеленный перед входом.
Вопль ужаса вырвался из груди Снежаны. Когда подруга уже была на коленях и, склоняясь лицом вперед, готова была рухнуть вниз, она поняла — страшный удар был нанесен Вике сзади — рукоять ножа торчала из спины. Сталь прошила несчастную девушку насквозь… Но это значит…
Невольно толкнув умиравшую Вику, девушка рванулась к двери. Где-то там, совсем рядом, быть может, в одном пролете ниже по лестничной клетке — убийца. Или он стоит рядом с дверью?!..
Страх парализовал Снежану. Она замерла. Надо было закрыть дверь, но железное полотно было распахнуто наружу, чтобы дотянуться до ручки — сделать шаг за порог… А там… Все же шагнула навстречу неизвестности.
Одновременно с тем, как ее рука ухватилась за шершавый пластик ручки, Снежана увидела темный силуэт… Лампочка в подъезде, как всегда, не работала, но с улицы через лестничное окно попадали лучи.
Сначала ей показалось, что это вставшая на задние лапы собака или волк — крупный, с косматой густой шерстью. Но потом, когда силуэт двинулся в ее сторону, она решила: это — человек. Просто немного ниже среднего роста и странной комплекции…
Вопль ужаса слился с ужасным ударом железной двери о косяк. Она успела подвинуть толстую щеколду, — вслед что-то тяжелое ударилось с внешней стороны в дверь…
За первым ударом последовал второй. Убийца явно намеревался сломать преграду — ему нужно в квартиру. Волосы на голове Снежаны, уложенные в праздничную прическу, уже стояли дыбом. Но теперь они еще зашевелились…
Умиравшая Вика — она распростерлась на полу маленькой прихожей в неестественной, изломанной позе, — медленно, превозмогая боль, с затуманенным взором проговорила:
— Меня убил бог людей-дьяволов!
Сотрудник охраны, стоявший на посту, заметно нервничал. Пост был возле ворот «виллы Апельсин». Так журналисты тотчас окрестили коттедж с небольшим участком земли, густо заросшим деревьями и кустарниками. Время близилось к ночи. Местность за забором «виллы Апельсин» была такой же заросшей лесом, как и сама ее территория. Асфальтированная дорога, петлявшая от ворот в сторону оживленного шоссе, смотрелась, как просека в каком-нибудь густом неразведанном лесу. Крыши других коттеджей, стоявших на большом расстоянии друг от друга, едва угадывались за деревьями. Уже заметно стемнело.
Охранник нервничал бы еще больше, стой он у этих ворот совершенно один. По счастью, здесь оставались и те, от кого он ворота охранял. Без них было бы совсем неуютно. Со вчерашнего дня на этом небольшом квадрате дорогой земли неподалеку от столицы смерть унесла уже четверых — самого хозяина виллы, двух журналистов и садовника. Высокопоставленный сотрудник САГЕН был, как передавало радио, серьезно ранен.
Была информация, что дикие звери, выпущенные из тайного зверинца, существовавшего, как сегодня выяснилось, на «вилле Апельсин», давно уже, еще с ночи, разбрелись по окрестностям. Правда, пока тигр растерзал двоих именно здесь, на вилле. Мертвый садовник был обнаружен за забором. Шел он именно на виллу, но отчего он умер, до сих пор, насколько знал охранник, было неизвестно. Следов нападения хищника на его теле не было.
Ближе к вечеру вместо названия «вилла Апельсин» во многих новостных выпусках зазвучало новое — «вилла Смерть». Среди погибших был один очень талантливый репортер, об огромной известности самого Ивана Апельсина и говорить нечего — в России он был единственным крупным политиком-индиго, и знали его все без исключения.
Религиозные организации, у которых с людьми-индиго отношения с самого начала не складывались, хранили корректное молчание. Но вот разные колдуны, прорицатели и экстрасенсы бесновались. Многие из них в этот день уже успели выступить по телевидению. В один голос утверждали то, чего охраннику хотелось бы не слышать: зло, которое пришло в этот мир вместе с людьми-индиго — людьми-дьяволами, наконец активизировалось. Долго готовилось к решительному нападению, и вот мрачный час наступил. Один колдун, как только что услышал охранник из радиоприемника, работавшего в микроавтобусе телевизионщиков, утверждал: коттедж Апельсина — центр смерти человечества, вилла Смерть! Сам Апельсин на самом деле не умер, а лишь ловким образом избавился от одного из ненужных ему тел, надел, как шкуру, другое и теперь готовится руководить откуда-то действиями людей-дьяволов по всей России, а может, и по всему миру, потому что таких, как он, крупных политиков-дьяволов в мире было немного.
Охранник бы очень удивился, если бы узнал, что об обстоятельствах самого убийства он в этот момент знает ровно столько же, сколько и следователи и эксперты, работавшие весь день на месте преступления. Всю последнюю неделю в Москве проходил конгресс, посвященный правовым и расовым проблемам, существующим вокруг людей-индиго. Одним из тех, кто руководил работой конгресса, был Иван Апельсин. Фактически конгресс проходил под эгидой НРП.
Позавчера конгресс закончился, и большинство его участников из Москвы разъехались. Несколько человек, еще остававшихся в столице, Апельсин пригласил к себе домой на ужин. Отужинав, большинство из них в тот же вечер разъехалось, некоторые вылетели из Москвы сегодня утром.
Само проведение конгресса было не случайным…
11
Оболенский продолжал вспоминать… Перемешавшиеся с людьми потомки лесных африканских индиго внешне в большинстве от них не отличались. Различие было в занятиях.
С первого дня, когда появились в большом мире, стремились только к деньгам. Чрезвычайно законопослушны, почти никогда не попадали в тюрьмы. Но все легальные способы зарабатывать как можно больше — используемы.
Не занимались наукой, не были замечены в искусствах. Упорно стремились в профессии, где заработки выше, чем в других.
К образованию относились с точки зрения пользы. Как способ развития личности — не интересовало. Стремились учиться, потому что без этого много не заработаешь. Знания — всегда однобоки. Казалось, должно мешать: распространена точка зрения — только разносторонняя личность достигает успеха. Индиго опровергли ее — не читали книг, не ходили в музеи, в выбранном деле — бизнесмена ли, адвоката — оказывались на заглавных позициях. Некоторые утверждали: просто люди-дьяволы обладают сверхъестественными потусторонними способностями…
Всегда и везде по отношению к людям — подчеркнуто дружелюбны и честны. Так же как существовало множество людей, с настороженностью, даже ненавистью относившихся к индиго, было много и тех, кто любил. С индиго проще работать: не обманывают, обещали — делают, уважают закон, культурны. Утверждение христианских миссионеров: это — люди-дьяволы — не находило подтверждений. Кроме двух: стремление к обогащению, уход от контактов с церковью. В последнем все потомки африканских индиго — непреклонны, чрезвычайно последовательны.