Адаптация
Шрифт:
вс-таки немного безопаснее, чем посреди леса, наводненного хищными зверольвами.
Взобравшись по болтающейся лестнице и по пути ободрав ещ и ладони, я вскочила на
ноги, обернулась и вцепилась руками в шаткие перила, окружавшие помост. В кожу немило-
сердно впились остатки не срезанной коры, но куда больше меня волновало, как там кисеец.
Парфен, оказывается, был уже от нас недалеко, бежал по земле, но и звери бежали за ним,
оставляя между собой и добычей вс меньше расстояния, так что встреча их была неизбежна.
Нужно отвлечь зверольвов или я останусь старой девой. То есть никогда не выйду замуж.
Где я ещ найду такого человека, который бросится меня спасать? Да хоть всю вселенную пе-
рерой, больше штуки в руки точно не выдают.
Думай, Айка, думай! Придумай что-нибудь немедленно, иначе шанс, который дал тебе
Парфен, окажется неиспользованным. Что же делать?!
А где, чрт побери, остальные кисейцы? Они же летели за нами следом всей гурьбой? По-
чему тогда они бросили Парфена одного решать проблемы и неизвестно где прохлаждаются?
Парфен тем временем исчез в последней пушистой вершине похожего на облако куста и
теперь между ним и помостом не осталось ни единого укрытия, где можно было передохнуть.
Однако почти сразу же он вынырнул из игольчатой кроны, держа в руке двух каких-то не-
больших животных с бурой кожей – их длинные лапы болтались на ветру, как завязанная уз-
лами веревка. Потом он достал из-за пояса нож. Вернее я думаю, это был нож, судя по тому,
что он стал вытворять с местными зайцами. Я даже глаза на время прикрыла, хотя видно было
не очень хорошо.
Этих зайцев, разрезанных и вывернутых наружу внутренностями Парфен забросил далеко
в противоположную от платформы сторону, а когда звери, проследив за броском, радостно
запрыгали туда же, спрыгнул с дерева и понесся к нам.
Я так думала, наблюдая за приближающимся Парфеном, что зверушки на самом деле ока-
зались не то чтобы очень злыми, и не особо умными, скорее игривыми, не осознающими нас-
колько их игры травмоопасны для подобных мне существ. Или они играли только в Парфе-
ном? Если допустить на миг, что рассказанная гудронкой сказка правдива и кисейцы пошли от
таких же саблезубых хищников, как зверольвы, вполне вероятно тогда, что они способны по-
нимать друг друга без слов.
Буквально через минуту зверольвы вернулись к дереву-шару, быстро и мелко семеня ла-
пами и активно облизываясь, но Парфен уже карабкался на помост.
Дикари уважительно загудели, как только его макушка поравнялась с навесом, а после он
подпрыгнул и оказался там, где я стояла и крепко держалась за перила, потому что не могла
разжать рук.
Вот его голова с всклокоченными волосами, вот глаза, сразу нашедшие среди дикарей ме-
ня, и грудь, высоко поднимающая от судорожного дыхания, и наконец, штаны, ниже колена
истрепленные и извазюканные так сильно, что, похоже, их остатся только выбросить. На
футболке крупные пятна крови, но я уже знаю, что кровь не его.
На секунду он нагнулся, упираясь руками в колени, сделал пару глубоких медленных
вздохов, а потом выпрямился и шагнул ко мне.
Я отцепила руки от поручня и положила ему на плечи. Вернее, скорее перенесла, как неч-
то несгибающееся, как будто вместо пальцев у меня теперь хрупкие веточки. Его сердце би-
лось так сильно, будто его то и дело било током, а глаза вс еще горели пережитым страхом.
И сомневаюсь, что он боялся зверушек.
И он весь был таким тплым, таким основательным, что на задний план отошли все стра-
хи, которые не давали мне покоя уже много дней подряд. Такого умиротворения и одновре-
менно такого желания ощутить чужое прикосновение я не испытывала уже давно. Возможно,
никогда.
Парфен выдохнул, так, будто хотел что-то сказать, но не смог, резко обхватил меня ру-
ками за талию, потянул на себя и поцеловал. Его губы тоже оказались идеальными – мягкими
и нежными, и целовался он, к счастью, так, что оставалось только порадоваться, что я не по-
гибла до того, как уточнила данный вопрос.
И меня охватило самое настоящее слепое сиюминутное счастье, в котором теряешься, как
будто пропадает понятие времени. Есть только ты, он и этот чудесный миг ничем не замут-
ненного восторга между вами. И его губы говорили, что ему происходящее нравится ничуть
не меньше, и что мои губы так точно отзываются на малейшее его движение, как будто при-
выкли это делать. Ну, или просто слишком долго этого ждали…
А на самом деле довольно сложно целоваться, когда задыхаешься, а сердце колотится так,
что видишь только белые пятна от перевозбуждения и нехватки кислорода.
Сложно. И очень вкусно.
– Айка… - прошептал Парфен, на секунду открываясь от моих губ.
Мне хотелось, чтобы он продолжал целовать меня часами... и всего остального хотелось
ничуть не меньше, но за спиной слишком громко зашумели дикари. Я вздрогнула, жалея об
этом бесценном, но уже неуловимо уплывающем, ускользающем моменте, и посмотрела Пар-
фену в глаза. Тогда он стал быстро меня ощупывать, приятно, конечно, но слегка щекотно,
особенно когда ладони пробегают по рбрам – это одно из моих самых слабых мест.