Адаптация
Шрифт:
– Ну да, - сказано это было неидентифицируемым тоном. Спектр эмоций Тода оказался значительно шире предполагаемого. Айне это нравилось: было интересно.
– Но твоя спецификация мало соответствует исполняемым функциям.
– И что?
– Тебя адаптировали, частично изменив программу. Логично предположить, что изначально ты выполнял иные задачи, сопряженные с силовым воздействием. Второй фактор, подтверждающий
Тод сел на корточки и коснулся пальцами раскрытых ладоней Айне.
– Пожалуйста, маленькая, хватит об этом.
– Ты ведь пришел к тем же выводам, так?
– Что я старше, чем думал? Это не имеет никакого значения, деточка. Ты тоже старше, чем выглядишь. И разве это что-то изменит в твоей жизни? В моей жизни?
Его эмоции по-прежнему были не понятны.
– Нет, - Айне погладила ладонь и, перевернув, коснулась шрамов на тыльной стороне. Шрамы были старыми.
– Тод, тебе на самом деле не хочется узнать, кто ты?
– Я знаю. Я - твой нагуаль.
– Дух-покровитель? Образ соответствует действительности. Но если временной отрезок твоего существования шире указанного диапазона. И разве тебе не интересно, кем ты был раньше?
– А тебе не интересно, кто твои родители? Почему они сослали тебя в бункер? Почему ни разу не пришли посмотреть на доченьку? И почему...
– Ты нервничаешь, Тод, - Айне провела указательными пальцами по мимическим морщинам на лбу и щеках.
– Ты раньше никогда не нервничал.
– Просто ты не задавала ненужных вопросов.
Невербальный слой информации предупреждал: следует остановиться. Тод объективно сильнее, и не только в разрезе параметров веса и массы, но и в скорости реакции. Айне убрала руки и мягко произнесла:
– Информация о моих родителях вряд ли повлияет на мое существование. А вот твоя модифицированная память трещит. И это заставляет тебя действовать неадекватно. Мне не хотелось бы, чтобы ты сломался.
– Другого подарят, - буркнул Тод, отстраняясь.
– Я привыкла к тебе.
Отчасти это было правдой. А еще Тод врал. Интересно, насколько осознанной была эта ложь?
Достав коробку с бисером, он принялся нанизывать бусины. За полчаса привала Тод успел сделать два лепестка. Судя по цвету и форме, на сей раз должна была получиться фиалка.
К вечеру зарядил дождь. Анализировать происходящее стало сложно.
Айне высунула язык и поймала каплю, которую пробовала тщательно, но так и не поняла, чем эта вода отличается от той, которая в душе. Разве что формальной нестерильностью и нерегулируемой температурой: с каждой минутой становилось холоднее. Сначала Айне сдерживала дрожь, пытаясь приспособиться. Она и дышать старалась реже, и вдыхая, и выдыхая через нос. И пальцами шевелила, разгоняя кровяной поток в ладонях. Но в какой-то момент все ухищрения стали бесполезны.
А Тод все шел и шел. Ему хорошо. Он крупный. Он физиологически приспособлен к экстремальным условиям. И выполняемая работа позволяет согреться. И чем больше Айне думала об этом, тем сильнее становилась иррациональная по сути обида на Тода. Она вызывала мышечный тремор и судорожные сокращения мимических мышц. Когда же из глаз сыпанули слезы, Тод остановился.
– С тобой все в порядке?
– он снял Айне с плеча и подхватил на руки, развернув. Поднял, как будто она вообще ничего не весил. Тряхнул - с плаща полились потоки воды, а капюшон свалился на спину. Прикосновение дождя к волосам стало последней каплей в чаше терпения.
Айне завизжала, задергалась, пытаясь дотянуться до Тода ногой или хотя бы зубами вцепиться в руку. Или в куртку. Куртка мокрая, кожаная. У кожи кисловатый вкус. А запах все тот же - болотно-дождевой. Сволочной андроид просто переложил Айне под мышку - зубы она не разжала - и пошел дальше.
Качалась земля. Шелестел дождь. Слюна заполняла рот и стекала по рукаву. И собственная физическая беспомощность показалась как нельзя более отвратительной.
Он все-таки остановился, взобравшись на небольшое плато, окаймленное щеткой сухого можжевельника. Поставив Айне на землю, он попросил:
– Потерпи, маленькая. Уже недолго.
Айне кивнула. Следом за разумом отключились и чувства, и теперь ей было все равно, что делать и сколько ждать. Крылья палатки защитили от дождя. Воздух, нагреваясь, лишь усилил озноб, а горячая жижа, лишенная вкуса, просто перетекла из кружки в Айне. На последнем глотке Айне отключилась.