Адепт
Шрифт:
— Адам, берегитесь! — крикнул он, — У того, в катере, автомат!
Глава 22
Адам успел заметить движение на катере и ничком бросился на землю. Очередь прочертила воздух там, где он стоял мгновение назад, и тут же автоматчик развернулся в сторону Маклеода. Новая очередь прошлась по скале, расшвыряв каменные осколки и щепки, но Маклеод уже лежал за валунами, приготовившись открыть ответный огонь.
Третья очередь скосила несколько кустов слева от него. Автоматчик сделал паузу, чтобы улеглась поднятая
Первая пуля рикошетом отлетела от корпуса катера; вторая и третьи разбили ветровое стекло рубки. Автоматчик отпрянул в сторону и дал еще очередь. Маклеод успел укрыться, пули ушли куда-то в склон у него над головой — и тут, прежде чем он успел отскочить в сторону, выветренная часть склона подалась и обрушилась, наполовину засыпав его землей.
Адам в тревоге поднял голову, уверенный в том, что в Маклеода попала пуля, однако автоматчик уже перенес огонь на него, заставив его снова залечь. Тем временем осыпавшиеся камни, сбившие с ног Маклеода, набирая скорость, продолжали катиться вниз по склону. Первый из них приземлился на пляж и поднял фонтан мелкой гальки. Замыкавший отряд человек со Знаменем отпрянул от летящей гальки и с криком столкнулся с шедшим впереди.
Столкновение вышло не сильным, но от удара человек на мгновение отпустил массивный деревянный багет, витрина задела углом землю и с характерным звоном бьющегося стекла развалилась.
Мгновенно распалось и защищавшее отряд поле. Вожак ахнул. Воинство фейри с торжествующим визгом бросилось на своих обидчиков.
Оба человека, тащившие сундук, бросили его и с воплями принялись отмахиваться — подобно миниатюрным пираньям, сотканным из света, фейри впивались в них крошечными зубами и когтями. Знамя Фейри лежало на земле, наполовину погребенное под осколками стекла и обломками деревянной рамы. Совершенно обезумев от боли и страха, знаменосец предпринял отчаянную попытку вернуть себе единственное средство защиты, которое находилось у него под руками. Однако стоило его окровавленным рукам коснуться священной реликвии Маклеодов, как послышался громкий хлопок, и в воздух поднялось облако жирного черного дыма.
Когда дым рассеялся, никаких следов незадачливого знаменосца не было видно. Пораженный увиденным, Адам осторожно приподнял голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как авангард Волшебного Воинства набросился на следующего человека. Когда тот с воплями осел на землю под копошившимся ковром из крошечных светящихся тел, его вожак, не скрывавший ужаса, отчаянно схватил за плечо оставшегося носильщика и махнул в сторону катера, другой рукой удерживая над головой шпагу Хепбернов.
— Помоги мне дотащить сундук до катера, — визгливо приказал он. — Они не смогут преследовать нас по воде!
Лицо и руки бедняги превратились в сплошное кровавое месиво, но каким-то образом он сумел покорно кивнуть. Фейри, похоже, были заняты разрыванием предыдущей жертвы на мелкие кусочки, а тех немногих, что переключились на оставшихся в живых людей, удерживала на расстоянии шпага. Это помогло налетчикам протащить сундук по гальке оставшиеся до воды несколько ярдов. Человек на катере счел, что обезопасил себя от огня Маклеода и Адама. Он отшвырнул “Узи” в сторону и, развернув катер бортом к пирсу, бросился на помощь.
— Поднимайте сундук на борт! — крикнул вожак. — Я отгоню их.
Оставив своих подчиненных затаскивать сундук на палубу катера, он повернулся, чтобы отразить бросившееся им вдогонку Волшебное Воинство яростными рубящими ударами шпаги Хепбернов. Десятки, может быть, сотни светящихся созданий роем разъяренных ос вились над его головой, но каждый раз, когда клинок касался одного из них, в воздухе вспыхивал сноп искр, а зеленый огонек, выпустив маленький клуб дыма, гас. Отчаяние на лице вожака сменилось торжеством, когда он вдруг заметил за облаком фейри высокую фигуру, направлявшуюся прямо к нему.
Адам держал свой skean dubh перед собой как священную реликвию, вверх не лезвием, но головкой рукояти. От голубого камня исходило мерцающее теплое сияние, подобное свету летнего заката. Фейри разлетались в стороны, пропуская его. Он остановился всего в нескольких шагах от своего противника.
— Двоих твоих соратников уже постигла бессмысленная смерть, — резко произнес Адам. — Оставь сундук и сдайся под мое покровительство, пока ты еще не поплатился за свое упрямство жизнью.
Человек в маске оскалился как шакал.
— Убирайся к черту! — крикнул он. — Я заплатил за этот сундук немалую цену! Будь я проклят, если отдам его тебе просто так!
Отчаянным, яростным выпадом он устремил острие шпаги Хепбернов в грудь Адаму. Тот инстинктивно поднял свой skean dubh, чтобы парировать удар. Перегрин, успевший за это время подобраться поближе, испуганно вскрикнул, когда два лезвия, столкнувшись, высекли сноп бело-голубых искр. В это мгновение все видения смертельной опасности, угрожавшей Адаму, что всплывали перед его мысленным взором в последние дни, вдруг воплотились в реальность.
Не раздумывая ни о чем, Перегрин выскочил из-за укрытия и бегом одолел несколько ярдов, отделявших его от Адама и его соперника — и от фейри! — молясь о том, чтобы перстень Адама защитил его от кровожадных светлячков. Фейри с визгом набросились на него, но он отмахнулся от них голыми руками и почти вслепую продолжал бег туда, где видел Адама в последний раз. Перед ним возникли две фигуры — одна припала на колено и оперлась одной рукой о землю, окруженная ореолом светло-голубого света, а вторая нависла над первой с занесенной для удара шпагой.
Блеснув зеленым светом, шпага Хепбернов устремилась вниз. Не задумываясь о возможных последствиях, Перегрин обеими руками схватился за нее. Левая рука столкнулась с эфесом и замедлила движение, но острая кромка клинка все же резанула его по ладони правой. Ослепительная боль отшвырнула Перегрина назад, на Адама, и он съежился на земле, прижав правую руку к груди. Боль обжигала пальцы и растекалась по руке до локтя. Все, о чем он мог думать в эти мгновения, было: “Я никогда больше не смогу писать”.