Адмирал Джоул и Красная королева
Шрифт:
Форессам чаще воздавали хвалу как матерям воинов, но в отдельных случаях они, бывало, и воевали. Например, когда оставленные дома фор-леди были вынуждены героически защитить сторожевую башню или трагически погибнуть. В самый разгар Кровавых Веков прославилась знаменитая графиня Фориннис, которая насмехалась над осаждавшими, державшими в заложниках ее детей. Стоя на зубчатых стенах, потрясая своими юбками и наклоняясь, чтобы продемонстрировать врагам свой зад, графиня кричала, что они могут хоть наизнанку вывернуться, а она еще детей заимеет оттуда же, откуда и те! Осада
Толпа гостей наконец-то стала редеть. «Да! Все, черт подери, разъезжаются! Теперь мне нужна вице-королева!» Отослав Фориннис обратно к Хайнсу, Джоул потягивал очередной фальшивый коктейль и пытался сдержать нервную дрожь в ожидании своего шанса.
Глава третья
Дипломатический прием, казалось, слишком уж затянулся, но наконец Корделия смогла поручить своим личным помощникам нелегкую задачу – ненавязчиво выпроводить самых нетрезвых не слишком важных персон. Вышколенная домашняя прислуга уже готовилась приступить к уборке.
Закончив с делами, она пригласила Оливера следовать за ней. Когда Джоул столь неожиданно появился на подъездной аллее, он выглядел таким же статным и невозмутимым, как и всегда, но легкий отблеск паники в голубых глазах почему-то вызывал ассоциации с кошкой, по неосторожности угодившей в центрифугу. Корделия привела его в сад, в свой любимый уединенный уголок, осуществила визуальную проверку на предмет заблудившихся дипломатов, и, рухнув на удобный шезлонг, сбросила туфли и громко выдохнула.
– Какое счастье, что всё закончилось. О, мои ноги.
Оливер, улыбаясь, уселся рядом на плетеном стуле.
– Помню, как Эйрел обычно массировал их тебе после таких испытаний.
– Да. – Корделия вздохнула, погрузившись на миг в воспоминания, которые причиняли боль, но не слишком острую. С внезапно вспыхнувшей надеждой она подняла глаза, но за этим наблюдением со стороны Джоула не последовало, скажем так, предложения сделать то же самое. Ну что ж… Она устроилась поудобнее, скрестила ноги, и размассировала себе стопы сама.
– Я видела, как ты дефилировал по саду, – спасибо, – продолжила она. – И какие успехи на этом приеме? Стоит ли обыскать твои карманы на предмет ключей от гостиничного номера, любовных записок на салфетках или дамского нижнего белья? – В былые времена, когда Джоул был красавцем-адъютантом Эйрела, карманы его кителя таили в себе после подобных событий пикантные сюрпризы, даже когда он клялся, что к нему никто на расстояние вытянутой руки не приближался.
– Таинственное дамское белье было только один раз, – запротестовал он весело-негодующе. И после минутного раздумья добавил: – Ладно, два раза, но это было в баре на Тау Кита, и мы все были пьяные. И оба раза так и осталось загадкой – могли бы хоть написать свой ком-код на трусиках или еще где. Они что, ждали, что я буду искать их, как Золушек? – Он изобразил, будто держит в поднятой руке тоненькие бикини, заглядывая всем в глаза с робкой надеждой собаки, потерявшей хозяина.
Корделия звонко рассмеялась.
– Надо было пустить по следу эсбэшников, зачем же самому утруждаться?
– Эсбэшники и так получали в руки все, что я не мог точно идентифицировать. Иногда мне казалось, что я мог бы разоблачить блестящего цетагандийского шпиона, плетущего подлый заговор, но каждый раз все оказывалось совсем неинтересно.
Корделия ехидно усмехнулась.
– Ну что ж, ничего не поделаешь, – вздохнула она, поудобнее устраиваясь в шезлонге. – И как получилось пообщаться с доктором Таном?
Джоул пожал плечами:
– Он был жутко вежливый. И восторженный. И ужасающе бетанский.
– Это его достоинство или недостаток?
– Просто манера поведения. Это был… более странный опыт, чем я ожидал. – Он, похоже, собирался сказать что-то еще, но затем покачал головой и явно сменил курс. – Я оставил ему то, что он упорно именовал моим образцом. Как будто мои гонады – это форма для выпечки. Следующий шаг, если только все мои гаметы не никчемны… ну, следующий шаг, похоже, предстоит очень скоро.
– Ты знаешь, как это будет?
– Более или менее. Ну, то есть вопрос-то я знаю, а вот ответ… Я должен решить, что делать: либо сейчас просто заморозить образец и отложить все на потом, либо сразу приступить к оплодотворению. А это, в свою очередь, влечет за собой следующий вопрос: заморозить ли все зиготы – эмбрионы? – или запустить какой-то один. Или, например, больше чем один.
– Майлз, когда рассматривал эту технологию для моих будущих внуков, хотел начать сразу с двенадцати, одновременно. Полагаю, чтобы вырастить свой собственный взвод. Я предложила по очереди с Катрионой окунать его головой в воду, пока не одумается, но, как выяснилось, она не нуждалась в моей помощи. Замечательная девочка моя невестка. До сих пор не могу понять, что он такого сделал, чтобы ее заслужить.
Оливер сдавленно всхрюкнул.
– Зная Майлза… могу себе представить. Но нет, никаких взводов Джоула. Ни взводов, ни даже команды.
– Ты мог бы нанять помощницу. Я это точно планирую сделать.
– Придется, наверное. Не представляю, как еще… Ты ведь не запускаешь всех своих шесть девочек сразу, а?
– Нет-нет! Я изучала оптимальное семейное распределение по возрасту. Насколько я понимаю, какого-то одного варианта тут нет. Точнее, вариантов несколько, в зависимости от того, кто что хочет.
– Когда ты решишь?
– Уже решила, по крайней мере на первом шаге. Я сказала Тану начать все шесть оплодотворений. Фактически процесс уже запущен. Еще несколько дней, чтобы завершить перекрестный контроль относительно генетических дефектов и провести все необходимые коррекции, и потом пять пойдут в морозилку, а шестая в духовку, так сказать. И через девять месяцев Аурелия станет… моей проблемой. – Она неуверенно улыбнулась. – Это чуточку пугает, но на самом деле с ней вряд ли будет больше хлопот, чем было с Майлзом.