Адмирал Джоул и Красная королева
Шрифт:
Сдаваясь, он сломал печать на назальном спрее и впрыснул его по очереди в каждую ноздрю. Капельки были холодные, без запаха и, казалось, никак не подействовали. И что дальше?
Внезапно в голове у него само собой всплыло воспоминание: Корделия, быстрым шагом спускающаяся по лестнице в холл Дома Форкосиганов, прикрытая одним лишь полотенцем, обернутым вокруг бедер наподобие бетанского саронга. И он сам, в панике выскакивающий из дверей. Что тогда такое стряслось, пожарная тревога? Угроза взрыва?.. Он не мог вспомнить. А вот полотенце запомнил, да. Ее кожа… да, она именно носила свою обнаженную кожу, как космическую броню. Но, увы, какой-то
Почему Корделия играет главную роль в его мысленном шоу? Это неправильно. Но, черт подери, это ведь из-за нее он угодил в такое дурацкое положение. Могла бы и потерпеть.
И все же в обрывках воспоминания у нее были длинные, развевающиеся рыжие волосы – волосы жены Эйрела. А может… может, нарисовать себе ее с короткими? Короткими кудряшками. Да, так явно лучше. А еще можно обойтись без взбудораженных учебной тревогой слуг и оруженосцев Дома Форкосиганов – и, раз уж на то пошло, и без самого Дома Форкосиганов вообще. Корделия осталась стоять в белой пустоте. Она взглянула на него, подняв брови: «Мог бы придумать что-нибудь и получше, малыш…»
Да, мог. И он вызвал в воображении свою маленькую парусную шлюпку, первую, которая у него была на Зергияре, на том самом озере, где он имел обыкновение спускать ее на воду. В самой середине озера, подальше от берегов. Косые солнечные лучи. Полный штиль – у него сейчас дела поинтереснее, чем сражаться с парусами и штурвалом. Корделия сидела на скамье на носу лодки, насмешливо глядя на него, и разворачивала полотенце. Да, и оба они без наручных коммов. Коммы они оставили на берегу. Теперь им никто не помешает.
Так, что еще? Чуточку холодного белого вина – ей бы это понравилось. Он вручил ей бокал, и она поднесла вино к губам.
– Отлично, – произнесла Корделия, а уж она-то явно была тонким ценителем. Она поглядела на Джоула, приятно удивленная. Сбросила с себя полотенце, положила на дно лодки, добавила еще несколько, аккуратно выровняв по центру, вдоль киля – она всегда умела четко оценить действие физических законов в приложении к маленьким лодочкам, да и вообще ко всему. А потом плюхнулась на эти полотенца с той присущей ей прямотой, которая приводила в отчаяние ее светскую подругу и наставницу, леди Элис. Корделия потянулась, словно кошка, и на лице ее не было ни усталости, ни грусти.
– Оливер, – выдохнула она, протянув к нему свою сильную руку, и повелительно поманила ладонью. – Иди сюда, – хрипло приказала она…
Двадцать минут спустя Джоул вышел из маленькой комнаты с контейнером в руке, крышка плотно завернута. Моргнул на ярком свету, проверил ширинку и решительно зашагал искать доктора Тана. Он не чувствовал себя пьяным. Походка – он проверил по линии дешевой плитки пола – была абсолютно ровной. Но он чувствовал себя одновременно и бестелесным, и полностью телесным, словно ходячее несоответствие. «Неудивительно, что им приходится нормировать это зелье».
Тан, сидевший за рабочим столом, приветствовал его жизнерадостным «О!», взял контейнер и без всяких церемоний поставил на стол.
– Когда, э-э… я смогу узнать, насколько это успешно? – спросил Джоул.
– Я займусь этим прямо сейчас и лично позвоню вам с отчетом… сегодня – не уверен, но не позднее завтрашнего утра.
Джоул удостоверился, что у врача имеется его личный комм-код.
– Все будет прекрасно, не сомневаюсь, – пообещал Тан, внимательно изучая выражением его лица. Джоул постарался напустить на себя самый безразличный вид. – В конце концов, триста миллионов к четырем – довольно хороший шанс. – Тан чуть помедлил. – Что касается отходов – у клиники имеется небольшой, но устойчивый спрос на высококачественные мужские гаметы. Вы, несмотря на возраст, несомненно, соответствуете всем критериям физического здоровья, интеллекта и так далее. Не хотели бы вы пожертвовать излишки для нашего каталога? Само собой, анонимно. – Тан дружески подмигнул: – Мне кажется, ваше лицо – ходовой товар.
Джоул вздрогнул. Ну, Корделия ведь в некотором роде предупреждала его об этой части беседы, верно?
– Насчет анонимности – не сказал бы, что мое лицо на Зергияре мало кто знает. Я… давайте сначала дождемся предварительных результатов, а?
– Ну ладно. Но вы и в самом деле подумайте, адмирал.
Доктор вышел из кабинета, чтобы проводить Джоула до самого парадного входа. Интересно, что он этим хотел сказать?
И Джоул снова оказался в освещенном солнцем переулке, чувствуя себя как после п-в-перехода. Двух переходов – туда и обратно. Он тревожно уставился на свой флайер. Надо было спросить Тана, сколько длится последействие спрея, но не возвращаться же теперь снова в клинику. Он чувствовал себя полностью в здравом уме, однако это могло быть иллюзией. Возможно, небольшая прогулка ускорит метаболизацию, как для любого опьяняющего вещества. Он повернулся и направился в сторону главной улицы.
Ему запоздало вспомнилось, как Корделия несколько раз упоминала, что она сама родилась из репликатора на высокотехнологической Колонии Бета. А значит, ее отец, бывший тогда лейтенантом Бетанского астроэкспедиционного корпуса, Майлз Марк Нейсмит тоже пережил в свое время точно такой же опыт, как сейчас Джоул. А ее мать – женский эквивалент, предположил Джоул, хотя женский вариант, наверное, скорее чисто медицинский. Более инвазивный, как он смутно догадывался, но женщинам хотя бы не приходится принуждать к сотрудничеству свое либидо. Интересно, так лучше или хуже? С другой стороны, у них в итоге получилась Корделия. Это… вышло удачно.
Как бы то ни было, сам Джоул пока еще пребывал на стадии обработки данных. Окончательное решение будет принято не раньше чем завтра, а может, и намного позже, если он предпочтет заморозить образцы. Точка невозврата еще не пройдена.
Он обогнал прогуливавшуюся по тротуару молодую колониальную семью; женщина толкала коляску с орущим младенцем, мужчина нес в «кенгуру» спящего малыша – слабые ручонки безвольно лежали у отца на футболке. У Джоула мелькнул вопрос, какой смысл избегать вынашивания детей в течение девяти месяцев беременности, зато потом, когда они вырвутся на волю и станут более тяжелыми, наоборот, таскать их на себе, но, раз люди так поступают, значит, им это нравится. Он попытался вообразить себя на месте молодого отца. Мог бы это быть его сын? Внучек, поправила трезвая часть мозга. «Заткнись!»
Джоул обошел пожилого джентльмена, праздно ожидавшего, пока его собака завершит то, что обычно делают собаки у фонарного столба. Собака. Может, собака – это проще, нормальнее… легче объяснить. Многие прославленные военные, чьи имена остались в истории, имели прославленных домашних животных / верховых животных / любовниц / растения… ну ладно, растения – может, и нет. Хотя некоторые собратья по оружию, отслужив свои двадцать или дважды двадцать лет, с головой погружались в садоводство. Ну, а самые колоритные живые аксессуары были скорее из области мифов или плодами трудов пиар-команды. Он, Джоул, всегда путешествовал налегке.