Адмирал Джоул и Красная королева
Шрифт:
Его рука потянулась было к ней, но застыла на полпути.
– Да.
Он молчал довольно долго. Вернулась Фрида, принесла каждому свой бокал и снова удалилась, с любопытством оглядываясь через плечо.
– Через десять лет закончатся мои дважды двадцать, – наконец заговорил он. – Третьи двадцать лет службы я все равно для себя не планировал. Собирался после этого подумать об отставке, о другой карьере, безотносительно всего остального, – ну, может, еще лет шесть-семь. Где я могу оказаться потом… ну, сейчас я на военной службе. Не все от меня зависит. Как ты только что заметила, от меня не зависит
Она отвела взгляд.
– Эйрел как-то раз говорил о том, чтобы предложить тебе работу в его округе, после того как мы вернемся домой. Хороших вариантов несколько – тебе решать, что лучше. У него, видишь ли, были свои планы.
– Да… – Оливер отпил глоток своего безалкогольного коктейля. – Наверное, я бы на это пошел. – Он еще немного помолчал. – На Барраяре у меня нет никаких личных привязок. Мы с семьей были когда-то очень близки, но с тех пор как я в восемнадцать лет уехал учиться в академию, стали все больше отдаляться друг от друга. Им всегда было достаточно моего родного города. Это… это было не для меня. Мой отец умер – ты помнишь – как раз перед тем, как меня назначили на Зергияр. Мама долгие годы жила с моей сестрой. Мой округ развивается – в прошлый раз, когда я туда приезжал, все, что я хранил в памяти со времен детства, – изменилось, все перестроено. Исчезло. Зергияр… пожалуй, это и впрямь начинает казаться мне неплохим вариантом. – Он посмотрел на нее своими ясными глазами. – А ты согласилась бы стать для меня в этом крестной матерью? Потому что… они тогда были бы хотя бы со своими полуродными сестрами. Даже чуть больше, чем полуродными.
– Согласна безоговорочно, – заверила она. – Учти, что центр потребует еще несколько запасных вариантов, в порядке убывания предпочтительности, так что не следует сразу исключать всех твоих близких родственников.
– В этом распоряжении можно будет потом что-то изменить?
– О, да. Предполагается, что ты будешь пересматривать его ежегодно.
– Гм. Вполне разумно.
Она сделала очередной глоток вина, поставила бокал на столик и принялась барабанить пальцами по подлокотнику.
– Если бы ты… если ты вдруг надумаешь остаться после увольнения на Зергияре – ты согласился бы сделать это на взаимной основе?
Он поднял на нее потрясенный взгляд.
– Как, перед Майлзом?
– Перед Барраяром, по крайней мере.
Он поджал губы.
– Но… это означало бы, что тебя уже нет в живых. Я не могу… этого не будет… мне трудно даже предположить такое. – Лицо его омрачилось. Он внезапно сморгнул. – Погоди… Ты ведь сейчас говоришь не только о замороженных эмбрионах.
– Не только. Не позднее следующей недели процесс будет запущен.
Он выдохнул.
– Это, возможно, самая ужасающая обязанность, которую мне когда-либо предлагали. Не исключая командования кораблем или роли единственного человека, который стоит между премьер-министром и всем, что может в него попасть. – Он снова пару раз моргнул. – Это чертовски лестно, конечно, но… Корделия, ты что, рехнулась?
– Кто знает? – криво усмехнулась она. – Заметь, это пока еще гипотетически.
– Заметил. Но все же… – Он не договорил. Бросил взгляд на часы, нахмурился. – Черт! Мне пора. Я еще должен вернуться на базу и переодеться. Кто знал, когда я записывался в космические силы, что придется тратить столько времени на борьбу с подрядчиками? Килотонны бетона. Но мои катера должны где-то приземляться. – Джоул
– А?
Он сглотнул комок в горле и вдруг выпалил:
– А ты не хочешь как-нибудь покататься со мной на паруснике?
Она, похоже, удивилась. Эйрел учил его ходить под парусами и наслаждаться спортом, когда Джоулу было чуть больше двадцати. На самом деле она предпочитала ходить под парусом с Джоулом, поскольку с ним было меньше вероятности, что дело закончится незапланированным заплывом из-за кое-чьей дурной привычки нарываться на неприятности. От этих воспоминаний у нее пресеклось дыхание.
Корделия сморгнула непрошеные слезы.
– Я не была на воде с тех пор… целую вечность. Мне бы это понравилось. Думаю, мне удастся найти «окно», да. – Она растерянно замолчала. – Постой. А разве ты не говорил, что продал свою лодку в прошлом году?
– Я что-нибудь найду. Если ты сумеешь урвать время.
– Ради этого я его долотом выбью. Звучит восхитительно. Правда отлично! – Она побарахталась на шезлонге и протянула руку. – Помоги мне встать, – приказала она.
У Джоула на лице мелькнуло какое-то странное выражение, но он наклонился, ухватил ее за руку и деликатно потянул вверх. Утвердившись на ногах, она отыскала туфли и вместе с ним направилась к дому, где они и расстались. «Ты туда, мы сюда». Но не надолго, с приятностью подумала она.
Прошло еще три дня, прежде чем у Джоула появилось время поболтать с вице-королевой. Он заманил ее на базу предложением поужинать за общим столом с офицерами: никаких сладостей и некий шанс хоть ненадолго забыть про все эти комаррианские напряги. Во всяком случае, когда он вел ее по взлетно-посадочной полосе в дальний конец базы, и оба они щурились на закатное солнце, Корделия все еще распространялась об этой проблеме.
– Что-нибудь, что затронуло бы мой участок? – поинтересовался он, когда они преодолевали край взлетной полосы. Вдалеке вогнутый склон горы, казалось, дрожал в раскаленном воздухе.
– Не прямо. Дело обычное – они хотят учредить экстра-планетарные акции с правом голоса для людей, делающих особые материальные или инвестиционные вклады в развитие колонии, точно так же, как у них в их куполах. И как выяснилось, по странному совпадению этими людьми оказались они сами. Мое контрпредложение, чтобы мы просто предоставили каждому по десять неотчуждаемых акций с правом голоса, переместив десятичную запятую, было отклонено моими советниками на том основании, что они воспримут это как издевательство с моей стороны. Коим оно и являлось. И все-таки я бы предпочла пустить под откос любое движение в сторону референдума прежде, чем оно сдвинется с места.
– Но ведь позволить референдум было бы абсолютно безопасно. Все, кто не из их числа, проголосовали бы против, разве нет?
– Возможно, и нет. Достаточно многих оптимистов могла бы поколебать статистически маловероятная идея, что как раз они-то и окажутся в числе тех немногих, кто получит выгоду, и тогда они с этим согласятся. Пойми же, никто не срывается с места и не едет на Зергияр, чтобы взяться за работу, которая здесь есть, без определенного врожденного оптимизма. – Когда они прошли еще немного вперед, она добавила: – Разве что, кроме наших барраярских русскоговорящих, которые, естественно, постоянно мрачны, насколько я могу судить.