Адмирал Империи 33
Шрифт:
— Как самоуверенно ты говоришь, — презрительно хмыкнул Иван Федорович. — Не боишься подавиться собственным апломбом и пафосом, а? Что ж, попробуй сдержать слово. Ты разве не видишь, что соотношение сил, которое сейчас далеко не в твою пользу?
Самсонов обвел рукой, указывая на голографическую карту за своей спиной, испещренную изумрудными значками кораблей Черноморского флота. Но Петр Григорьевич и бровью не повел, оставаясь внешне абсолютно невозмутимым. Многолетняя выучка, вбитая в кровь и плоть еще в юные лейтенантские годы, не позволяла гвардейскому офицеру проявлять страх и неуверенность, даже
— Когда это численный перевес врага останавливал гвардейцев? — недоуменно пожал плечами Шувалов, всем своим видом давая понять, что не видит в создавшейся ситуации ничего из ряда вон выходящего. — Нас, «преображенцев», еще со времен Петра Великого учили не числом, а умением побеждать.
— Ага, значит, уже записал нас во «враги», Петр Григорьевич! Гвардейский официоз с тобой заговорил, аж скулы сводит, — с плохо скрываемым злорадством вскричал Самсонов, картинно всплеснув руками в притворном негодовании. — Ты первый, кто назвал своих же соотечественников и товарищей по оружию — «врагами»! И после этого ты еще смеешь рассуждать о порядке и правилах, о верности и чести? Ай-яй-яй, как нехорошо, голубчик!
Лицо Ивана Федоровича раскраснелось от возбуждения, глаза лихорадочно заблестели. Чувствовалось, что адмирал упивается своим превосходством в этой войне нервов и характеров, откровенно наслаждается произведенным эффектом. Однако если мятежный флотоводец рассчитывал, что его софистика и демагогия поставят в тупик прямодушного гвардейца, то он жестоко просчитался. Шувалов, ни на йоту не отступая от своих убеждений, спокойно и хладнокровно парировал:
— Для меня врагом будет являться каждый, кто нарушит закон Российской Империи, — с ледяной невозмутимостью произнес Петр Григорьевич, смерив собеседника взглядом, полным аристократического презрения. — Будь то внешний противник или, тем паче, внутренний, мнящий себя выше Бога и Государя. И ты со своей разношерстной эскадрой утлых суденышек только что преступили эту черту, Иван Федорович. Так что теперь не обессудь…
— Эх, Петр Григорьевич, бедный ты мой безумец… Засиделся ты в столичной системе со своими домашними питомцами, ой, то есть гвардейцами! Совсем чувство реальности потерял… Посмотри на стоящие перед тобой, как ты изволил выразиться, «жалкие суденышки»… Что ты видишь?
Самсонов встал вполоборота к монитору, и камера запечатлела адмирала в выгодном ракурсе — грузного, в расстегнутом мундире, но полного сил и энергии. На заднем плане горела и переливалась всеми цветами огромная тактическая карта с изображенными на ней десятками боевых кораблей Черноморского флота.
— Перед тобой восемьдесят крейсеров и линкоров, только что прошедших горнило войны с бесчисленными эскадрами проклятого Коннора Дэвиса, а до этого сражавшихся в десятках других кампаний! — вещал Иван Федорович, сверля Шувалова нахально-торжествующим взором. — Мои экипажи сплошь состоят из ветеранов, закаленных в жесточайших схватках, не знающих пощады и снисхождения. А боевые характеристики их кораблей заставят позеленеть от зависти любого техника или инженера в твоей эскадре.
Адмирал-мятежник, все более впадая в раж, уже откровенно куражился над поверженным, как он считал, противником. Голос его креп, наливался металлом, и гулким эхом расходился по командному отсеку «Громобоя»:
— С кем ты вздумал тягаться, Петр Григорьевич? Со своими изнеженными, годами не нюхавшими пороха гвардейскими мальчиками? Ха-ха-ха, не смеши моих космоматросов! В твоей захиревшей Преображенской дивизии уже одно только название и осталось грозным — «гвардейская»! Поэтому, мой тебе совет, отойди в сторонку, не путайся под ногами. Не гневи судьбу, отзови своих гвардейских щенков с линии огня. Так, глядишь, и сбережешь экипажи и себя от неизбежной гибели…
— Ты же прекрасно знаешь, Иван Федорович, что я отвечу на это, — не поведя бровью, спокойно пожал плечами Шувалов. Всем своим тоном и повадкой гвардеец давал понять, что ни на полшага не отступит от намеченной линии. — Пошел ты на…
Договорить Петру Григорьевичу не дал возмущенный вопль Самсонова. Побагровев от гнева, адмирал в сердцах хватил кулаком по пульту, и изображение на мониторе «Громобоя» пошло рябью.
— Ах ты, щенок! Выскочка гвардейская! — брызгая слюной, ревел Иван Федорович. — Что ж, сам ты выбрал свою судьбу. Ты сам подписал себе смертный приговор, когда в гордыне и высокомерии своем записал нас, верных слуг Отечества, в стан врагов. За твою никчемную жизнь и жизни твоих никчемных преторианцев я теперь и ломаного сапфирового империала не дам. Так что готовься к смерти, мой упрямый и недалекий друг…
С этими словами Самсонов, гаденько ухмыльнувшись на прощанье, потянулся к клавише отбоя на коммуникационной панели.
— Я очень часто слышал подобные угрозы, чтобы на них обращать внимание, поэтому можешь не утруждаться, — брезгливо скривился Шувалов, напоследок одарив собеседника взглядом, полным неизбывного презрения к ренегатам и клятвопреступникам. — Разговор окончен. Императорская Гвардейская Эскадра не пропустит твои корабли ни на километр ближе к Новой Москве-3! Попытаешься прорваться силой — падешь бездыханным у трона, который возжелал захватить.
Иван Федорович не произнес не слова, лишь молча нажал на кнопку, мигнул и растаял на экране, будто призрак, будто наваждение. Петр Шувалов, оставшись в одиночестве на мостике линкора «Москва» тяжело опустился в кресло. Некоторое время сидел неподвижно, бессильно уронив руки, и невидящим взором следил за мельтешением огоньков на тактическом дисплее.
— Никогда ты мне другом не был, предатель, — устало и горько произнес Шувалов, подводя итог многолетнему противостоянию с бывшим соратником. — Что до смерти — так я всегда к ней готов…
Глава 9
Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».
Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется Российской Империей.
Точка пространства: орбита планеты Новая Москва-3.
Борт флагманского линкора «Громобой».