Адмирал Империи – 7
Шрифт:
Однако планам Илайи быстро разделаться с «Новгородом» не суждено было сбыться. Русский дредноут стоял как вкопанный, прикрытый с двух сторон причальными стойками и продолжал вести огонь по окружившим его вражеским кораблям. Шло время. Вот уже и фронтальное поле линкора перестало существовать, так же как и оба бортовых. Вот одно за другим орудия «Новгорода» начинали замолкать, плазма американских батарей не оставляла нашим канонирам ни единого шанса на выживание.
Но «Новгород» из последних сил сдерживал натиск, огрызаясь из оставшихся трех орудий, неизвестно как уцелевших в кромешном аду из сотен одновременно ложащихся на израненный корпус нашего линкора разрушительных зарядов плазмы. Шесть дредноутов Джонса-младшего в ненависти и бессилии готовы были сжечь все на своем пути, чтобы, наконец, разобраться с наглецом, уничтожившим их товарищей с крейсера «Трентон».
Вот уже последние орудийные расчеты замолчали на нашем корабле, а американцы все продолжали и продолжали бить из своих главных и средних калибров, стараясь сжечь все живое на борту русского линкора. Приказ Джонса, который в какой-то момент времени осознал, что окончательно упустил дивизию вице-адмирала Козлов, был жесток: «Пленных на „Новгороде“ не брать, корабль — полностью уничтожить»…
В злобе и отчаянии американские артиллеристы посылали в сторону русского дредноута один за другим заряды плазмы, меняли аккумуляторные стержни у своих раскаленных орудий и снова продолжали расстреливать его будто в тире. Даже такая громадина как линкор, не могла устоять под бесконечным ливнем плазмы. «Новгород» сражался до последнего, но был настолько разрушен, что уже не походил на военный корабль. Все моряки на его борту давно были мертвы, а капитан перед смертью ввел код-команду, по которой целая автоматика линейного корабля продолжала работать в автономном режиме. Противник, слушая эфир и сканируя электронное поле корабля, долго верил, что часть членов экипажа жива и продолжает сопротивление. От этого «янки» били по «Новгороду» еще какое-то время, окончательно расколов его на части только спустя почти час, после начала боя…
— Проклятые «раски», они смешали мне все карты! — в бешенстве воскликнул Илайя Джонс. — Даже мертвые они продолжаю сражаться… Нет, эту нацию нельзя оставлять на просторах Галактики, и мир с ними невозможен… Иначе, если дать «раски» время на восстановление, они придут за тобой даже из ада…
Илайя с жалостью смотрел за ускользающей от него в пространстве дивизией Вячеслава Козлова, за остальными боевыми группами русских кораблей, которые так же уходили глубоко в космос. И вроде бы победа была, вот она, и переход свободен и вот уже очередная бригада поддержки из 4-го флота появилась по эту сторону портала, окончательно ставя точку в сражении за «врата». Но Илайя Джонс жаждал крови и великих побед, а не таких, где число погибших американских вымпелов практически равнялось числу погибших проигравших битву русских… Нет, не такими тяжелыми сражениями желал Илайя устилать себе путь на вершину военной иерархии…
— Война только начата, а у меня уже нет части тела, — Джонс презрительно посмотрел на свою культю. Нет, не было у адмирала жалости к себе и какого-либо чувства утраты, более того отрубленная собственным братом рука сейчас явилась таким огромным стимулом для свершений, что Илайя уже даже не думал возвращаться в медицинский блок и ложиться в регенерирующую капсулу.
— Нет, этот обрубок будет мне служить уроком, а горечь утрат поведет дальше, — кивнул головой американский адмирал и повернулся к своим подчиненным:
— Собрать все имеющиеся в наличии корабли, способные вести боевые действия… Оставить группу охранения у перехода… Остальным — следовать в кильватере «Юты»… Мы продолжаем захват «Тавриды»… Вперед!
Глава 8
Хорошо, что Самсонов догадался провести селекторный военный совет, а не очный на борту своего «Громобоя». Потому как если бы его дивизионные адмиралы встретились лицом друг к другу, то точно парочку можно было паковать в мешки для трупов, настолько сильна была ненависть Хиляева, а теперь и Козлова с Козицыным к адмиралу Белову, за его вновь пассивное поведение в секторе только что прошедшего сражения.
В отличие от своих командиров, Иван Федорович не так был категоричен к командующему 2-ой «ударной» ведь по факту, теперь лишь у Белова под рукой оставалась хоть какая-либо значимая военная сила, представляющая Черноморский флот. Об остальных обескровленных дивизиях этого было сказать нельзя. Вот поэтому пока трое из пяти адмиралов говорили в лицо Кондратию Витальевичу все, что о нем думают, конечно же, через экран, Самсонов молчал и подсчитывал общие цифры потерь и оставшиеся в составе флота корабли и истребители.
Когда он закончил изучать столбцы, то поднял глаза и громко кашлянул, показывая что балаган пора прекращать и переходить к делу.
— Я понимаю вашу реакцию, господа, — сказал командующий, обращаясь к Козлову, Козицыну и в особенности Хиляеву, — но позвольте сказать пару слов в защиту вашего коллеги по несчастью…
— Предоставьте это военным адвокатам, господин командующий, — посоветовал Дамир Ринатович. — На «Новой Москве» есть профессиональные люди, специализирующиеся на том, чтобы отмазывать подобных Белову, негодяев. Хотя не уверен, что после того, что совершил командир 2-ой «ударной» кто-либо способен переубедить Трибунал оправдать этого человека…
— Оставьте неуместные шуточки, — отмахнулся Иван Федорович. — Сейчас я вам в двух словах, пока мы не занялись по-настоящему важными делами, объясню, почему не разделяю ваших чувств в отношении Кондратия Витальевича…
— Не очень хочется терять время на пустословие…
— Ничего, потерпите, торопиться не куда, — ответил на это Самсонов. — Что нам еще делать, господа… и дами, как не болтать? — командующий кивнул на экран с присутствующей и до сих пор сохранявшей молчание великой княжны. — Наш флот идет курсом на Херсонес-3, времени на это требуется около шести часов, так что сидим и слушаем…
Дивизионные адмиралы недоуменно посмотрели на своего командующего.
— Итак, как и обещал, пара слов в защиту Кондратия Витальевича, — начал Самсонов еще раз взглянув на колонки цифр. — Вы обвиняете данного адмирала в том, что его корабли вовремя не прибыли к месту событий и от этого мы проиграли, так? Однако сейчас, проверяя тайминг времени, я могу ответственно заявить что 2-ая «ударная» не успевала прийти на помощь остальным дивизиям флота, как бы этого нам не хотелось… Нет, успевала или не успевала это, конечно, вопрос относительный…
Безусловно, вымпелы Белова подошли бы к переходу в финальную фазу сражения, но изменили бы они что-либо?
— А как вы сами думаете?! — возмущенно воскликнул вице-адмирал Козлов. — Девятнадцать новеньких практически не участвовавших до этого в сражениях кораблей могут решить исход боя или нет?
— Во-первых, не девятнадцать, а восемнадцать, — поправил его, командующий. — Вы, Вячеслав Васильевич, надеюсь не забыли, что именно один из кораблей 2-ой дивизии — а именно, линейный корабль «Новгород» был тем заслоном, что, по сути, спас всю вашу дивизию от окружения и уничтожения?!