Адмиралъ из будущего. Царьград наш!
Шрифт:
Сам крейсер был той еще развалиной. Хоть и относительно молодой развалиной. Построили его двенадцать лет назад в Соединенных Штатах, но, оснащенный капризными котлами Никлосса, на данный момент он не мог выдавать не то что свои паспортные двадцать два узла – с трудом выжимал восемнадцать. Относительно грозные два шестидюймовых орудия были расстреляны в войне с Италией и в обеих Балканских войнах.
То есть боевая единица, называемая бронепалубным крейсером, есть, но выполнять обязанности в соответствии со своим рангом не способна.
Приданные для охраны конвоя корабли оптимизма не прибавляли: торпедная канонерка «Пейк-и-Шевкет», эсминцы «Ядигар-и-Миллет» и «Нумуне-Хамийет» являлись еще относительно современными кораблями, но «Драч», «Мусул» и «Акхисар», малые миноносцы водоизмещением всего в сто шестьдесят пять тонн с абсолютно смешным вооружением, для прикрытия транспортов, в случае их атаки русскими, не воспринимались всерьез абсолютно.
А довести транспорты необходимо: два полка пехоты из состава Румелийской армии, сорок орудий, снаряды, патроны, провизия, керосин, пять аэропланов…
Бюхселя перед выходом инструктировал сам фон Сандерс:
– Грузы должны дойти обязательно. В этом не только судьба Турции в нынешней войне, но и судьба Германии. Мы не можем позволить себе лишиться такого союзника, а османы уже готовы запросить «Аман» у русских [11] . Можете потерять все силы эскорта, погибнуть сами, но транспорты обязаны прибыть в Трапезунд…
Ну да! Командир «Меджидие» мысленно выматерился по адресу «умников» в штабах, когда ему доложили, что с норда наблюдаются два дыма. Не предусмотренных дыма.
11
Попросить пощады.
«Ядигар» был немедленно отправлен в разведку и вернулся с неутешительной информацией: четыре двухтрубных миноносца.
А тут и гадать не надо – двухтрубными в русском флоте на Черном море были только эсминцы типа «Лейтенант Шестаков». Те самые, которые несли по два стодвадцатимиллимеровых орудия. То есть – хуже не придумаешь. Даже великолепные большие эсминцы русских, которые, если верить разведке, сейчас стояли на ремонте после боя с «Бреслау», для «Меджидие» со товарищи явились бы более удобным и менее грозным противником.
И непонятно, что предпринимать: атаковать русских крейсером и миноносцами – уйдут легко и непринужденно. В смысле – от крейсера, а миноносцы, способные их догнать, дивизиону «Шестаковых» на один зуб, уничтожат весело и с прибаутками. И тогда уже точно растерзают потом транспорты – не способны будут «Меджидие» и «Пейк» вдвоем прикрыть от атак такое количество пароходов – точно раздраконят.
Просто следовать дальше, прикрывая конвой всеми имеющимися силами? – Так наверняка русские успеют подтянуть из Севастополя дополнительные силы, вплоть до крейсеров. И тогда – полный «Армагеддец» и транспортам, и прикрывающим их военным кораблям.
«Рассовывать»
Вызвать из Босфора два последних броненосца Турецкого флота? – Так те еле-еле девять узлов выжимают…
Плюнуть на все и развернуть конвой обратно? – Ой как стыдно будет: все начнут пальцами показывать, что испугался, имея крейсер, минный крейсер и пять миноносцев против четырех миноносцев противника, и показал им корму…
Но не «размазать» эти силы равномерно по всей длине каравана, обязательно или здесь, или там прикрытие окажется слишком «тонким». А где тонко – там и рвется. И противнику издали будет очень хорошо заметно, в каком месте эта самая слабина – подальше от «Меджидие» и от «Пейк-и Шевкета», а как только начальник конвоя развернет свой крейсер на прикрытие опасного направления, немедленно перенацелят удар на обнажившийся участок…
Просто цугцванг какой-то: любой твой ход только ухудшает ситуацию на шахматной доске Черного моря.
Но, в конце концов…
– Пауль, – повернулся корветтен-капитан к вахтенному офицеру, – пишите.
Лейтенант проворно выхватил карандаш и выжидательно посмотрел на командира.
«Конвой открыт четырьмя русскими большими миноносцами. Даже при таком соотношении сил не уверен в том, что эскорт достаточен для защиты всех транспортов. Предполагаю увеличение сил противника в ближайшие десять – двенадцать часов. Тогда имеется очень большой риск полного уничтожения судов и грузов. Прошу: во-первых, разрешения вернуться со всеми кораблями в Босфор, во-вторых, выслать навстречу дополнительные силы прикрытия для транспортов. Если в течение часа не получу ответ, беру курс на Босфор». Немедленно зашифровать и отправить. Идите.
… – Разворачиваются, Иван Семенович! – обеспокоенно посмотрел командир «Лейтенанта Шестакова» Клыков на начальника дивизиона.
– А вы чего ожидали, Александр Михайлович? Что после нашего обнаружения они, как бараны, спокойно пойдут на заклание? Нетрудно догадаться, что мы вызвали подкрепления и транспорты где-то на траверзе Синопа или Самсуна перехватили бы наши крейсера… Штурман!
– Слушаю, господин капитан первого ранга!
– Сколько до Босфора?
– Около ста семидесяти миль.
– До отряда Трубецкого?
– Трудно сказать. Два часа назад был в двухстах пятидесяти милях от нас. Сейчас ближе, конечно. Около двухсот двадцати…
– Ясно. Передать князю: «Конвой развернулся на Босфор. Рекомендую следовать туда возможно полным ходом. Постараюсь атаковать противника». На связь с Первым дивизионом выходить каждые двадцать минут.
– Крейсер и канонерка разворачиваются на нас! – крикнул сигнальщик.
Хотя его сообщение было и излишним – офицеры и так смотрели только на противника.